Читать «Ребята и зверята» онлайн - страница 13

Ноздри у него раздулись, ушки насторожились, а бока так и ходили: он порывисто дышал от испуга.

Наташа залилась басистым хохотом и затопала ногами от восторга.

— Пищит, как кошка… А Майлик… Он как даст ему!

Когда вскипел самовар и мы все пошли в дом, Мишка полез на крыльцо вслед за нами. Пока пили чай, он, стуча своими копытцами, ходил по комнате и обнюхивал все, что попадалось ему на глаза. Совал мордочку в окна, под кровать, обнюхивал стоявшие на лавке крынки. Потом обошел вторую комнату и наконец, выбрав уютное местечко (как раз на пороге, у всех под ногами), опустился на колени и лег.

Рядом с ним на полу лежала бумажка. Мишка захватил ее губами и, громко шурша, принялся жевать.

Четырехлетняя Наташа долго и серьезно смотрела, как он ест бумагу. Потом решительно слезла со стула, взяла краюху хлеба и стала выколупывать мякиш. Соня подтолкнула меня в бок. Юля закрылась газетой, чтобы не показать, как ей смешно.

— Ты чего это? — спросила мама.

— Он голодный же, — мрачно ответила Наташа. — Смотри, бумагу ест.

— Да нет, это он просто так. Мы уже кормили его. Больше он не хочет.

— Нет, хочет. Раз бумажку ест, значит хочет.

Она подсела к Мишке и протянула ему корку. Он прожевал бумагу, а потом взял корку и так жадно захрумкал ее, как будто в самом деле не ел дня три.

Наташа просияла:

— Смотри, как ест! А ты сказала: не будет.

После чая мы играли за домом на лужайке, а Мишка остался с мамой и целый день ходил за ней хвостиком — то в чулан, то в сарай, то к печке, сложенной в углу двора.

А когда мама готовила обед, он смирно лежал около плиты и шевелил ушами.

Оставаться одному во дворе ему было неприятно, боязно и скучно.

Перебегая за мамой двор, Мишка сталкивался с Майликом. Он махал в его сторону головкой и сердито топал ножкой: старался показать, что не забыл утренней ссоры.

Майлик на все выразительно отвечал: арр-рр…

В полдень Мишка сильно проголодался и все время вертелся у мамы под ногами, нетерпеливо толкая ее головой в живот: давай молока, да и только. Должно быть, он вообразил, что она его мать и поэтому обязана кормить его.

Мама, смеясь, отмахивалась от него и поскорее приготовляла ему еду.

Когда она поставила ведро на землю, Мишка уже сам, без помощи пальца, сунул голову в ведро и начал пить.

От жадности он при первых же глотках толкнул ведро и перекинул его набок.

Все молоко вылилось.

— Ах ты, идол ты этакий! — рассердилась мама. — Я торопилась, старалась для него, а он взял да и опрокинул.

Но как ни ворчи, а молоко подавай, а то он опять уже нацелился бодать. Пришлось налить ему снова.

Первое время Мишка, как привязанный, ходил за мамой, много ел и спал.

На нас, детей, он не обращал никакого внимания, хотя мы изо всех сил старались ему понравиться.

Правда, он не отказывался принимать у нас из рук яблоки, хлеб и всякую всячину, но все это с таким презрительным видом, как будто он делал нам большое одолжение.

Так прошло месяца два. За это время Мишка привык к людям и ко всему, что их окружало. Он уже не так боялся собак и часто гулял довольно далеко от дома.