Читать «Том 15. На Рио-де-Ла-Плате» онлайн - страница 244

— Вы узнаете об этом. Я вряд ли ошибусь, если скажу, что раньше вы были не таким мрачным, ожесточенным человеком, как сейчас?

— Да, пожалуй, вы правы, сеньор. Я был весел, радовался жизни.

— Что же изменило вас? Какое-то печальное событие?

— Разумеется.

— А можно узнать какое?

— Я стараюсь не говорить о нем.

— Но если на сердце лежит бремя, от него не избавится тот, кто в молчании вечно носит его с собой, кто не решается довериться сочувствующему сердцу!

— Да, верно. Но попробуйте, сеньор, отыщите хотя бы одно и впрямь сочувствующее сердце! Таких людей нет!

— Нет, простите! Вы, наверное, стали ненавидеть людей. Но подумайте, кроме плохих людей, на свете есть множество хороших!

— Не спорю, но что толку говорить о делах прошлых, если изменить их уже нельзя?

— И беда не беда, коли ею поделишься. Помните эту старинную поговорку?

— Помнить-то помню, но верно и другое: бедой поделишься, она и совсем задавит. Что из того, если я вправду встречу собеседника, который участливо отнесется ко мне? Поможет ли он отомстить? Отыщет ли человека, которого я не могу найти уже долгие годы, которого я не могу покарать? Нет, конечно же, нет! Нет, я не понимаю, почему должен говорить о вещах, которые не изменишь?

— Ну, если вы не хотите, то не смею вас заставлять, и все же я догадываюсь, что вас мучит.

— Вы? Иностранец?

— Да. Всему виной убийство вашего брата?

— Сеньор, — изумленно спросил он, — что вам известно о Хуане, моем брате?

— Наш проводник — родственник ваш — сказал лишь одно: что его убили.

— Родственник, сплетник этот! Что его разобрало? Вздумал говорить о моих делах!

— Не сердитесь на него! Если б не он, не его слова, вас бы, наверное, уже не было в живых. Вы так сильно меня оскорбили, что я не стал бы с вами болтать попусту, я ответил бы вам совсем по-другому, если б до этого ваш кузен не рассказал мне о вас.

— Ерунда! Я был парламентером!

— Человек, явившийся для переговоров, вдвойне должен быть вежлив и осторожен; вы же поступили наоборот, согласитесь. Ваша жизнь висела на волоске. Но я знал, что с тех пор, как убили вашего брата, вы стали совсем другим. Человек, принимающий смерть родного ему существа так близко к сердцу, конечно же, очень порядочный человек. Поэтому я стал сочувствовать вам.

— Вот, стало быть, что!

Он умолк, я не решился прерывать молчание. Захочет поделиться своей бедой, пусть все совершится по доброй воле. Прошло немало времени, прежде чем он спросил:

— Мой кузен рассказал вам все, что знал?

— Не знаю, что ему еще известно. Мне он сказал одно: что ваш брат убит.

— Он многого не знает. Я не сообщал ему. С какой стати?

— Что ж, тогда и со мной, иностранцем, вряд ли вы пуститесь в разговоры.

— Быть может, и нет, сеньор!

— Если вы мне доверитесь, я только обрадуюсь.

— В том-то и дело, сеньор! Доверяю я вам. Хоть вы и мой враг, я ваш пленник и знать не знаю, что вы со мной задумали сделать. И все же вы так обращаетесь со мной, что я не боюсь вас, не чувствую к вам вражды. Я вижу, что очень, очень в вас ошибался. Когда мы ехали сюда, я слышал ваши разговоры, теперь я понимаю, что вы за человек. Вы один и спасли всю вашу компанию. А когда я вспомню, как вы схватили меня, то думаю, что вы всего сумеете добиться. Стоит вам только захотеть. Еще я слышал, что вы решили поехать потом в Гран-Чако. Вы вправду туда собираетесь?