Читать «История пива: От монастырей до спортбаров» онлайн - страница 69

Диссертация Штреземана получила высокую оценку. Хотя исследование и критиковали за излишнюю широту, Штреземан удостоился особых похвал за владение предметом. Также был отмечен и его взгляд на ведущую роль экономики в исторических процессах.

Едва ли профессора, оценивая работу Штреземана, могли предполагать, что его открытия, сделанные на основании опыта торговли пивом, спустя четверть века лягут в основу немецкой внешней политики.

Получив докторскую степень, Штреземан сделал карьеру в организациях промышленников. Он продолжал работать в сфере пищевой промышленности, но сменил специализацию и занимал ведущие должности в Объединении немецких производителей шоколада. Позже он стал председателем Союза промышленников Саксонии.

Наряду с руководящей работой Штреземан мало-помалу совершал и политическое восхождение на общегосударственный уровень. Когда после Первой мировой войны в Германии в 1918 г. была провозглашена республика, Штреземан основал либеральную правоцентристскую Немецкую народную партию (нем. Deutsche Volkspartei) и стал ее первым председателем. Популярность партии росла. В 1923 г. Штреземана избрали рейхсканцлером, и в период с 1923 по 1929 г. до самой своей смерти он исполнял обязанности министра иностранных дел.

Свою внешнюю политику Штреземан основывал на том же самом принципе, что и разнос кружек в баре на Кёпеникерштрассе или анализ продажи пива в Берлине: везде и всюду должно быть равновесие. По мнению Штреземана, диктат в политике с применением военной силы или угрозы использования таковой не мог работать в отношениях между странами после большой войны. Более долгосрочным решением было бы развитие международного сотрудничества, в котором каждому нашлась бы роль, более всего отвечавшая его интересам. Как на берлинском пивном рынке свое место нашлось и крупным предприятиям, получавшим доход от расширения производства, и мелким предпринимателям со своей специализацией, так и в новой Европе, в представлении Штреземана, региональные сверхдержавы и небольшие страны могли бы найти свою нишу и выработать стратегии успеха.

Другой вопрос, каким образом это интернациональное мышление можно было бы рекламировать собственным избирателям. Когда Штреземан возглавил страну в 1923 г., экономика была в глубочайшем кризисе, а гиперинфляция полностью обесценила национальную валюту. Франция и Бельгия только что заняли Рурскую область, а в различных регионах Германии вспыхивали восстания. В октябре 1923 г. Рейнская земля объявила о своей независимости, а в ноябре нацисты попытались устроить государственный переворот в Баварии. На этом фоне было непросто говорить о немецко-французском братстве или об экономическом сотрудничестве в Европе. Штреземан и не пытался. Он знал, что дома внешнюю политику запоминают по речам, а за границей – по делам и бессмысленно пытаться совмещать речи с делами внутри страны. Штреземан говорил об упрочении положения Германии, однако оставлял избирателей в неведении относительно того, что упрочению будут способствовать уступчивость и договороспособность.