Читать «Запретное кино» онлайн - страница 33

— Вы кто?

— Мы из прокуратуры, Владимир Николаевич. Меня зовут Клавдия Васильевна, я следователь по особо важным делам. У вас есть оружие?

— Есть! — выкрикнул старческий голос.

— Отдайте нам. Не надо ничего бояться.

Снова заскрипела лестница, а потом осторожно открылась дверь.

Даже в темноте было видно, как дрожит Коркин. Он что-то протягивал Клавдии, той показалось, что пистолет.

— Тихо, тихо, спокойно, — говорила она, подходя ближе. — Я сейчас у вас это заберу. Вы только не волнуйтесь.

Она подошла вплотную и взяла из рук Коркина… молоток.

— Это все? — спросила она удивленно.

Старик не в силах был отвечать. Он только кивнул.

Клавдия положила молоток на полку и обернулась к Ирине:

— Включи, пожалуйста, фонарь.

Ирина деликатно стала светить в угол.

— Владимир Николаевич… — начала было Клавдия, но старик вдруг резко оттолкнул ее и бросился к двери. Впрочем, убежать ему не удалось. На пути его встала Ирина.

Он не смог оттолкнуть и Ирину. Он уставился на нее исподлобья и проговорил сквозь зубы:

— Пустите меня. Я сказал — пустите! — Хотя Ирина и не думала ему возражать. — Вы пустите меня или нет?

— Владимир Николаевич, успокойтесь, — снова попросила Клавдия. — Давайте поговорим.

— Я не хочу с вами ни о чем говорить. И так и знайте, вы его не спрячете, я его все равно найду.

— Зачем, Владимир Николаевич?

— Мне надо. Понимаете, я должен его найти. Я еще время потрачу, но я найду его. И вы меня не остановите. Слышите, я все равно найду его и убью! — выкрикнул старик и взметнул сухонькие кулаки.

Клавдия положила руку ему на плечо и тихо сказала:

— Владимир Николаевич, Симкин умер. Его убили.

И как раз в эту секунду, то ли нарочно, то ли случайно, Ирина перевела луч света на лицо старика.

Клавдия еще долго будет помнить это лицо. Она так и не поймет, чего же в то мгновение было в нем больше — радости, что не ему, старику, пришлось приводить свой приговор подонку в исполнение, разочарования, что не он отомстил за замученных людей, пустоты от исполненного жестокого желания или веры в торжество справедливости, трагедии или счастья. Но именно в почти эпических категориях.

У Клавдии перехватило горло. Она увидела, что у Ирины тоже задрожали губы, вот-вот расплачется.

— Когда? — спросил старик. — Когда его покарали?

Да, он так и сказал — покарали. И Клавдию эти слова не резанули пафосностью. Старик имел на это право.

— Месяц назад.

— Как?

— Его избили палками, а потом повесили.

Клавдия специально выговорила это, думая доставить Коркину мстительное удовлетворение.

Но оказалась не права.

У старика изменилось лицо. Оно теперь стало жалким и растерянным.

— Ужас, — сказал он на выдохе. — Какой ужас…

И Клавдия поняла, нет, она была не права, даже если бы старик нашел Симкина раньше, даже если бы привел с собой других людей, они бы не стали издеваться над Симкиным. Они, возможно, даже не смогли бы его убить. А если бы и убили, то быстро и брезгливо, как убивают таракана.

— Кто это мог сделать? — спросил старик.

Если бы он знал, что этот вопрос теперь мучил Клавдию не меньше, а куда больше, чем его.