Читать «Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник)» онлайн - страница 146

Так вот, идем мы как-то с ним Ла-Маншем. Погода отличная, ветер в паруса. Курим, говорим о прекрасном. Юръюрич все на бом-брамсель поглядывает: не нравится ему, как бом-брамсель поставлен.

– Нечестно как-то получается, – говорю я. – Сколько мы с тобой ходим, а ничего нашим именем до сих пор не назвали. Ни единого мысочка, ни одного островочка. Что ты об этом думаешь?

– Так я думаю, что это несправедливо, – подумав немного, решительно отвечает он.

– А давай, – предлагаю, – мы тогда нашим именем Ла-Манш переименуем? На том и порешили. Но французишки с англичанишками наше предложение отклонили. А как вы хотели? Санкции. (см. фото 147)

Фото 147. Боцман 1 грота Юрий Юрьевич Юров

Михаил Кожухов. Игорь Майоров, парусный мастер

Сколько в мире парусных мастеров? Человек двести-триста, наверное, тех, которые строчат швейными машинками в дорогущих яхтенных ателье. А таких, которые ходят под своими парусами, на всю земную человеческую массу – десятка три, не более.

Это, знакомьтесь, один из них – Игорь Майоров, парусный мастер на «Крузенштерне». Поскольку вся красота и силища барка как раз в парусах, то Майоров, выходит, тут главный?

Под его «началом» 6 тысяч квадратных метров парусного полотна, которое то и дело рвется, стареет, нуждается в починке. Сколько всё это весит, никто не знает: не взвешивали. Десятки тонн – это как пить дать.

Сам Майоров в жизни как на снимке. Улыбчивый и ироничный. Когда на барке аврал, он вместе со всеми бежит к гроту, мачте по-нашему, тянет изо всех сил гордени, выбирает шкоты, – это такие веревки, которые разворачивают его хозяйство на реях. Когда парус надо менять, Игорь первым лезет на марсель или форштевень и, надвинув на глаза свою круглую шапочку, чтобы не сдуло ветром, командует курсантами, чтобы они правильно сделали работу.

У парусного мастера есть просторная темная каморка где-то в брюхе барка, там стоит швейная машинка, лежит парусное полотно и разный портняжный инструмент. Когда на корабле много гостей, его друг Юрий Юрьевич Юров, боцман Первого грота, растягивает в каморке гамак и спит в нем, уступая свою каюту приезжим. А в мирное время Майоров там один – строчит что-то да порет. Вот, собственно, и все его дела в море.

С какой такой радости обычный человек ХХI века решил стать не менеджером, юристом или бухгалтером, а парусным мастером? «Само собой получилось, – объяснил мне Майоров. – Пришел на корабль плотником, потом предложили боцманом, потом говорят, кока на рейс нет – пойдешь? Поработал и коком, и боцманом, никто не жаловался.» Но всё это не его было. И когда несколько лет назад прежний парусный мастер списался на берег по возрасту, занял его место и счастлив.

Получает он, как и все на «Крузенштерне», копейки. Но кому надо в море «за длинным рублем», – проще наняться на сухогруз и горя не знать. И платят хорошо, и работы меньше. А тут паруса и полтораста мальчишек, которых надо учить морскому делу. Вот и подбираются особые, неправильные по нынешним временам люди на территории «Крузенштерна», свободной в человеческих отношениях от постмодернизма, если я правильно понимаю этот термин: так раньше называли цинизм, нет? (см. фото 146)