Читать «Великая игра. Птицы. Ледяной замок. Рассказы» онлайн - страница 54
Тарьей Весос
Здесь играла смерть.
Маттис стоял долго. Ведь это… это же предупреждение! Только кого из них оно касается? Какая из осин была Маттисом, а какая — Хеге?
Сперва он хотел позвать Хеге, но потом передумал. Может, Хеге знает, какая из осин — она… нет, об этом с ней говорить нельзя. Нужно разузнать, в чье дерево ударила молния, но тут необходима хитрость.
Он спокойно вернулся к Хеге.
— Ты все время сидела и вязала?
— Да, — ответила Хеге. О каком времени шла речь, было ясно.
— Это могло плохо кончиться.
— Почему?
— Молния ударила за изгородью, — сказал он твердо, словно произнес приговор.
— Да, — согласилась Хеге, — один удар был особенно сильный.
— Молния ударила в дерево!
— Угу, — ответила Хеге, она считала петли.
— В одну из сухих осин!
Хеге не дрогнула.
— Вот как, — уронила она.
— Ну, скажу я тебе, — рассердился он, — если и это пустяки, тогда, значит, вообще все пустяки.
— Молния любит сухие деревья, — сказала Хеге.
Сказала не думая. Просто так.
— Иди и посмотри, может, она ударила еще в какие-нибудь деревья, — прибавила она.
— Сейчас, — с готовностью согласился Маттис, это дело было ему по силам.
Выбежав из дома, он принялся оглядывать вершины деревьев. Вскоре он догадался, что Хеге перехитрила его. Просто ей не хотелось говорить о той осине, в которую ударила молния, вот она и придумала, чтобы он считал деревья. Но почему не хотелось?
Маттис вернулся в дом и объявил:
— Нет, только в это.
— Ну и хорошо, — не к месту ответила Хеге.
Случай с молнией и осиной поселил в Маттисе тревогу. Он беспокойно бродил вокруг дома и по дороге. Никак не мог разгадать эту загадку.
Он знал, что это вопрос жизни и смерти.
Но кого это касается?
От Хеге он больше ничего не добился: она не желала говорить то, что знала. Оставалось обратиться к чужим, но мысль об этом была ему неприятна. К тому же тут надо было действовать очень умно. Однако это был вопрос жизни и смерти, и если это касалось не Хеге, значит, его самого.
А чего тебе хочется? — спросило в нем что-то.
Об этом нельзя думать, сказал он себе и как обрубил: а я и не думаю!
Маттис сделал вид, что собирается к лавочнику — теперь он ходил туда чаще, чем раньше.
После великого торжества на пристани Маттис спокойно входил в лавку у всех на глазах, раньше он так смело никогда не держался. Кто знает, может, теперь он стал уважаемым человеком — законная награда за то, что он приплыл сюда с девушками.
— Может, сходить сегодня в лавку? — спросил он днем. Побрился он еще с утра.
— Тебя будто подменили, — сказала Хеге. — Сам просишься в лавку.
Пусть говорит, что хочет. Она ведь не знает, в чем дело, не знает, что это вопрос жизни и смерти.
— А деньги? — виновато спросил он и сразу будто стал меньше ростом.
Она дала денег на покупки и несколько эре для него.
— Это тебе…
— Нет, сегодня я леденцов покупать не буду, если ты их имела в виду, — перебил он ее.
— Почему? У нас с деньгами не хуже, чем всегда.
— Человек не должен думать о леденцах, когда молния ударила в дерево, — ответил Маттис, коснувшись опасной темы. Но Хеге будто и дела до этого не было.