Читать «Великая игра. Птицы. Ледяной замок. Рассказы» онлайн - страница 40

Буль-буль, сказала вода, заливаясь ему в башмаки. Он схватился за черпак.

Нельзя задумываться, когда плывешь по озеру, сказал он себе, с остервенением вычерпывая воду, так что над бортом лодки поднялась туча брызг, а не то лодка утонет и я вместе с ней. Думать надо на берегу.

Но вскоре он снова задумался, это получалось само собой. Ведь рыба-то не клевала. Так что времени у него было достаточно.

Он думал о прожитой жизни. Ее как бы окутывал туман. Когда Маттис был ребенком, все для семьи добывал отец. Отец был как Хеге, маленький и неутомимый. И умный. Все были умные, кроме Маттиса. Сколько он себя помнит, его всегда старались заставить взяться за какую-нибудь работу. Отец сдался рано. Мать же смотрела на Маттиса такими глазами, словно еще надеялась, что все изменится. Но вот она умерла, он был еще подростком. Через несколько лет погиб в лесу отец — несчастный случай, приводивший Маттиса в ужас всякий раз, когда он воскресал в памяти.

Они с Хеге остались вдвоем. Так, как сейчас, они жили уже очень давно. До того как его в первый раз назвали Дурачком, он и понятия не имел, что он не такой, как все, и это было рубежом в его жизни.

Маттис глядел на берега с усадьбами и повторял, что никто не желает ему зла. Он был благодарен Хеге за ее слова и пытался внушить себе, что так оно и есть.

Ему пришлось снова вычерпывать воду. Она была настойчива и хотела утопить его.

Я хочу жить, я не хочу утонуть!

Вот бы сейчас ему попалась стоящая рыбина! Чтобы он вернулся домой с добычей.

Словно узорчатые тени, на песчаном дне виднелись рыбы, удочка Маттиса была закинута как раз над ними. Они замерли и не шевелились, точно так же, как и он. Но были начеку. Стоило ему двинуть рукой, и они скрывались где-нибудь в черной яме. Наживку не брали. Умные. Куда бы Маттис ни явился, всюду были умные.

А тут еще Хеге, вдруг подумал он.

Хеге плохо.

Он не собирался думать об этом на озере, но уж так получилось. Сегодня у Хеге была тяжелая ночь. Вот она и отправила его на озеро, как только наступило утро.

Он проснулся в полночь и услыхал что-то, что ему не понравилось. Звуки доносились из комнаты Хеге, на цыпочках он подкрался к двери и заглянул внутрь. Хеге лежала лицом к стене. Он включил свет, она не шелохнулась.

На него нахлынули угрызения совести — это он виноват.

— Опять я, да? — осторожно спросил он, стоя у двери.

Она ответила, не оборачиваясь:

— Нет, при чем тут ты?

— А тогда кто же?

— Никто, — ответила она. — Сама не знаю, что со мной.

Она обернулась — в глазах у нее было отчаяние. Все оказалось еще хуже, чем он думал, ему приоткрылось то, в чем он не мог разобраться.

— Я ничего не могу поделать, — сказала Хеге, — иди к себе, Маттис!

Как всегда, он натолкнулся на темную завесу. Хеге плохо, и он вдруг подумал: она кормит меня, каждый день, и зарабатывает на это своим вязанием.

Он прикоснулся к ней:

— Хеге, но ведь ты можешь вязать!