Читать «Радость и страх. Рассказы» онлайн - страница 320

Фрэнку это странно и обидно, он просто поражен. Неужели же несчастная старушенция в самом деле вбила себе в голову, будто ее идеи хоть какое-то отношение имели к «сохранению семьи» - ведь она, безусловно, так это называет? Неужели она всерьез воображает, будто люди не изменились за последние пятьдесят лет, и не может взять в толк, что представления ее сверстников конца века, когда психологии еще и в помине не было, теперь по меньшей мере несколько устарели? Да имеет ли она хоть малейшее понятие о комплексах, в каких пришлось им с Клэр разбираться, о чисто индивидуальных мотивах, вообще о задачах, для решения которых ее допотопная моральная элементарщина пригодна, как гаечный ключ для часовщика?

Старуха все раскладывает карты, и Фрэнка даже подмывает ей сказать, что в вопросе о разводе он с ней совершенно не согласен, но тут же он думает: «Пускай себе тешится иллюзиями, бедняжка».

Миссис Бир кладет красную десятку на черного валета, открывает туза, поднимает взгляд и ловит взгляд Фрэнка. Она улыбается и кивает с откровенным торжеством.

Фрэнк улыбается ей, как ребенку, живущему в мире фантазий.

(перевод Е. Суриц)

Томлин, придя из сада, устраивается возле камина с трубкой и газетой. Вокруг - милые мелочи, доступные старому холостяку, который живет на трудовые сбережения и умеет радоваться жизни, главным образом ограничивая свои потребности. Он заботится о своем здоровье и на пищеваренье не жалуется, в шестьдесят пять лет может есть что угодно. Правда, он не балуется такими штуками, как крабы, грибы и хитрые соленья, потому что он их хоть и любит, но зачем рисковать. Ему пока еще не надоел его приятный досуг.

Он раскрывает «Таймс» и готовится к главному ежедневному удовольствию. Он никогда не читает «Таймс» до вечера, чтобы весь день смаковать эту прекрасную минуту.

Но вот звонит телефон. Как у всех старых холостяков, аппарат у него под рукой. Он снимает трубку и слышит хриплый голос:

- Уилли, это Питер.

- Кто?

- Питер. Ну, Питер. Питера, что ли, забыл!

- Питер?

- Ну да, Питер, Питер! Пирог, инжир, телефон, еда, ремонт. Пи-итер. Ладно, старик, слушай, ты можешь меня выручить. И кроме тебя, больше некому.

- Простите... Но вы уверены, что не ошиблись номером?

- Я? Ошибся? Ты-то - Уилли или кто? Уилли Томлин. Да ну тебя, старик. Питер говорит, Питер Блю, Сомму помнишь? Нас еще с тобой в один день ранило. Я небось твой самый старый друг.

Томлин вспоминает события сорокалетней давности, шестнадцатый год, фронт, вспоминает наконец и Питера Блю, правда без особого восторга. Из глубин памяти встает образ младшего лейтенанта с пышной шевелюрой, дикого хвастуна, трепача и враля. Его послушать, так он переплюнет в науке любого очкарика, сходу возьмет любую бабу. Братья же офицеры его недолюбливают за вымогательство, бахвальство, вранье, надувательство и уменье ускользнуть от всякой работы.