Читать «Радость и страх. Рассказы» онлайн - страница 11

Оба настроены радужно. Табита убедилась, что любима, Бонсер весьма и весьма доволен молодою женой. Он уверяет ее, что они поженятся, как только он добудет немного денег. «Жаль, что завтра не выйдет, но я не ожидал, что окажусь без гроша». Это напоминание о его несбывшихся надеждах снова повергает Табиту в бездну раскаяния.

- Дик, милый, это же не так важно, правда? Главное - мы теперь знаем, что любим друг друга.

- Правильно, Пупс. - Он нежно целует ее, он ее оценил. - Да я готов ждать хоть месяц, если ты будешь со мной. Ты у меня просто прелесть.

6

Теперь Табита так счастлива, что уже не решается омрачать эту радость разговорами о браке. Два месяца спустя она все еще не замужем, но счастливее прежнего. Неловкость прошла. Она понимает Бонсера. Не приходит в ужас, когда он ругается или, выпив лишнего, становится не в меру весел. И то сдерживая, то подбадривая его, она удивляется: «Каким ребенком я была всего три месяца назад! Я совсем не знала жизни».

Тревожит ее одно: Бонсер до сих пор нашел себе только временное дело сообща с одним приятелем. Они провернули сделку с золотом - продали на большую сумму золотых монет фермеру, который немного разбирается в экономике и не доверяет банкам. Эта операция принесла хорошую прибыль. Но теперь приятель исчез, а деньги истрачены.

Бонсер, как убедилась Табита, денег не считает. Он и сам говорит: «Я всегда тратил щедро. Должно быть, это в крови. Для настоящего аристократа деньги - мусор, он просто не способен относиться к ним всерьез». А пока ему нечем заплатить по счету в гостинице. К счастью, после нескольких неспокойных дней он получает письмо от своего дяди, герцога Э., - тот приглашает его и Табиту погостить у него неделю в его поместье Хортон-Тауэрс. Он показывает письмо хозяину, просит сохранить за ним номер, оставляет один из чемоданов в гостиничной камере хранения, расплачивается чеком и отбывает в кэбе с Табитой, вторым чемоданом и ручной кладью.

Но по дороге он, к удивлению Табиты, меняет вокзал Юстон на вокзал Ватерлоо и берет билеты в Брайтон, где снимает комнаты, в пансионе на глухой улочке.

- Но как же, Дик, мы ведь собирались в гости к твоему дяде.

Бонсер расплывается в улыбке. - Планы переменились, Пупсик. Задержимся на несколько деньков здесь, ради воздуха. Это тебе будет полезно, - он треплет ее по щечке, - перемена климата. - Он сажает ее на колени и поет: «Плыви, утя, к бережку, мы тебя зажарим». И опыт уже научил ее не портить день бестактными расспросами.

Вечер проходит чудесно, а утром он ведет ее на променад дышать - так он сказал - озоном.

Стоит сентябрь. Солнце греет щеку, а ветер прохладный. В небе ни облачка, море отражает его бледную синеву миллионами синих искр, и почему-то кажется, что они удивительно под стать шуму волн, шаловливо плещущих о железные опоры мола.

Табита слегка опьянела от ощущений, которыми дарят ее море, небо, рука Бонсера, заботливо поддерживающая ее. Она думает: «Как здесь хорошо! В морском воздухе действительно что-то есть. Вот и аппетит у меня появился. Каким пылким был Дик вчера вечером, как он меня обожает - правда, он перед тем выпил много виски».