Читать «Миллиарды и миллиарды: Размышления о жизни и смерти на рубеже тысячелетий» онлайн - страница 139

Но главный усвоенный мной урок заключался в том, что будущее непредсказуемо. Как познал на собственной шкуре Уильям Джон Роджерс, бодро подписывающий открытку на свежем ветру Атлантики, даже ближайшее будущее ни единым намеком нам не откроется. Я уже несколько месяцев провел дома – у меня начали отрастать волосы, нормализовался вес, как и содержание красных и белых кровяных телец, и я чувствовал себя просто великолепно, – как вдруг рутинный анализ крови выбил у меня почву из-под ног.

«Боюсь, у меня для вас плохие новости», – сказал врач. В моем костном мозге обнаружилась новая популяция опасных быстро делящихся клеток. Через два дня вся семья вновь была в Сиэтле. Я пишу эту главу на больничной койке в «Хатче». Новая экспериментальная процедура показала, что в этих аномальных клетках отсутствует энзим, который сделал бы их неуязвимыми для двух стандартных химиотерапевтических веществ, прежде мне не назначавшихся. После одного цикла их приема в моем костном мозге не осталось аномальных клеток. Чтобы покончить с самыми упорными (они могут быть малочисленными, но особенно быстро растущими), пришлось пройти еще два курса химиотерапии, после чего я вновь заправился клетками сестры. Казалось, я вновь получил верный шанс на полное излечение.

Мы все порой приходим в полное отчаяние из-за деструктивности и близорукости человеческого вида. Я, бесспорно, внес в это свою лепту (обоснованно, в этом я по-прежнему убежден). Но болезнь помогла мне узнать о выдающемся сообществе служителей добра, которому посвятили свои жизни люди, мне помогавшие.

В национальном реестре добровольных доноров костного мозга зарегистрировано более 2 млн американцев. Все они готовы пройти малоприятную процедуру забора костного мозга ради блага совершеннейшего незнакомца. Еще многие миллионы человек сдают кровь американскому отделению Красного Креста и другим профильным организациям абсолютно бесплатно, не получая и пяти долларов, чтобы спасти чужую жизнь.

Ученые и лаборанты трудятся долгие годы – при туманных шансах и полном отсутствии гарантий успеха, зачастую за маленькие деньги. У них много мотивов, в том числе надежда помочь другим, исцелить болезнь, одолеть смерть. Когда вокруг столько цинизма, огромное облегчение видеть, каким упорным бывает добро.

Пять тысяч человек молились за меня на пасхальной службе в кафедральном соборе св. Иоанна Евангелиста в Нью-Йорке, самой большой церкви христианского мира. Индуистский жрец рассказал о большом ночном богослужении на берегу Ганга, посвященном мне. Имам Северной Америки молится о моем исцелении. Многие христиане и иудеи писали мне о том же. Я так не думаю, но, если бы бог существовал, все эти молитвы изменили бы его планы на мой счет. Нет таких слов, которыми можно было бы выразить мою признательность всем – включая многих, с кем даже не знаком, – кто поддерживал меня во время болезни.