Читать «За столбами Мелькарта» онлайн - страница 2

– Лопни мои глаза, глоток вина ему не помешает! – услышал Ганнон над собой веселый голос.

Засыпая, он чувствовал, как чьи-то руки приподняли его голову и в рот полилась обжигающая влага.

Когда он проснулся, ослепительно сверкало солнце. Переливающиеся на волнах блики резали глаза, а спину жгло так, словно он находился рядом с гончарной печью. Сколько он проспал? День или неделю?

Повернувшись на бок, Ганнон окинул взглядом корабль. Невысокая съемная мачта была как на египетских судах, но изгиб кормы был крутым, как у греческих кораблей. Голубой парус оглушительно хлопал, и это хлопанье сливалось с ласковым шепотом волн, потрескиванием снастей. Это была давно знакомая и любимая Ганноном музыка моря. Внимая ей, Ганнон чувствовал, как к его вискам приливает жаркий поток крови и руки наполняются силой. Но вдруг им овладела тревога: «Чей это корабль? Почему у него голубой парус, издали сливающийся с волнами?»

Ганнон поднялся. На корме, в тени паруса, он увидел двух обнаженных до пояса людей. Один был худой, с узким лицом и прямой, как лопата, бородой. Другой – толстяк с круглым лицом. Они сидели друг против друга. Между ними лежала связка каких-то растений, и оба размеренными движениями рук, в которых поблескивали ножи, рубили стебли на куски и с видимым наслаждением высасывали их.

– Отоспался? – спросил бородач по-гречески и внимательным взглядом узких, глубоко сидящих глаз осмотрел спасенного с ног до головы.

Ганнон достаточно знал греческий язык, чтобы по произношению определить, что бородач не грек.

– Ты беглый раб? – спросил бородач, играя ножом.

По тону Ганнон догадался, что имеет дело с владельцем судна, и коротко рассказал о Гимере.

– Так ты карфагенянин? – не то с удивлением, не то с радостью воскликнул бородач.

Эти слова были произнесены на ломаном финикийском языке.

Оживился и толстяк. Схватив Ганнона за руку, он загоготал:

– Славная рыбка нам попалась! Лопни мои глаза, если мы не соскребем с нее золотую чешую!

Он довольно хлопнул себя ладонями по коленям и подмигнул бородачу.

– Не торопись, Саул, – спокойно возразил тот, засовывая в рот кусок стебля.

Выплюнув полуразжеванную массу, он неожиданно повернулся к Ганнону:

– Я Мастарна, сын Тархны. Говорит тебе что-нибудь это имя?

С нескрываемым любопытством смотрел Ганнон на своего собеседника. Неужели это сын царя, изгнанного восставшими римлянами, знатный этруск, который стал пиратом. Его именем жены рыбаков и пастухов пугают детей. Он отваживается нападать даже на военные корабли. Ему платят дань четырнадцать портовых городов только за то, чтобы он не заходил в их гавани. Говорят, что Мастарна бывает и в Карфагене. И не в Этрусском квартале, где живут его земляки, а в храме Танит, где ведет какие-то дела со жрецами. Но Ганнон этому никогда не верил. Мало ли что рассказывают о Мастарне!

– Что же ты молчишь? – спросил бородач. – Говори! Кто ты?

– Я Ганнон, сын суффета Гамилькара.