Читать «Останется при мне» онлайн - страница 77

– У нас в Севикли, Пенсильвания, было для этого словцо: ерундистика. Ты пробился, твою книгу напечатают. Это ли не показатель?

– Ты же видишь: я отпраздновал событие. Но не уверен, что моя жизнь теперь переменится.

– Дружище, а моя жизнь еще как переменилась бы!

Плюхаюсь рядом с ним на кушетку, кладу ноги на стул. Я устал как собака, хочу спать, по лобной части головы разливается тупая боль, но любопытство тоже есть.

– Да? А почему? Ведь ты мог бы и не преподавать, берешь и уходишь в любой момент. А я нет, даже несмотря на этот прорыв. Мне нужна университетская зарплата.

Он обдумывает мои слова. Как всегда, готов принять во внимание иную точку зрения. Потом качает головой.

– Уйти не так легко, как ты думаешь. Не забывай, что Чарити выработала план. И свой график – по детям – она выдерживает, отдам ей должное. Свою часть соглашения она исполняет. А я ей обещал преподавать, и с полной отдачей, без сачкования, пока меня не повысят или не уволят. С ее точки зрения это означает – пока не повысят, другую возможность она просто не рассматривает. Говорит: преподавать – это как брачный обет. Тот, кто однажды принял такое решение, не должен его пересматривать. И я, в общем, согласен – в определенной мере. Преподавание – вещь хорошая. Мне очень многое в нем нравится: люди, с которыми работаешь, взаимодействие с книгами и идеями, институциональная поддержка, ощущение, что делаешь что-то зримо полезное. Моя главная проблема стара как мир: публикуйся, а то пропадешь.

– Я все-таки считаю, что ты можешь, не нарушая договора, заниматься иногда в свободное время стихотворством.

Он опускает углы рта.

– Я обещал ей играть по правилам. Для поэзии, она говорит, еще придет время. Кстати, она очень рада антологии. Нечто весомое для списка публикаций. – Он шумно выдыхает через нос. – Черт бы его взял, этот список. Слыхал, что сказал декан про Иисуса Христа? “Да, учит Он неплохо, но что Он опубликовал?”

Смеемся в полумраке подвала. Считаю своим долгом сказать:

– Я не энтузиаст преподавания, мои публикации не производят на кафедру особого впечатления, и за Иисуса Христа меня никто не принимает и не примет.

– Врешь по всем пунктам, – говорит Сид, зевая. – На тебя не могут не обратить внимания. И точно тебе говорю: если бы я сделал то, что сделал сейчас ты, я был бы другим. Намного уверенней в себе. Моя жизнь была бы оправданна.

Воротник его шерстяной рубашки расстегнут, могучая борцовская шея обнажена. Смеется, вскидывает руки в воздух, встает.

– Мне пора. Чарити говорит, она готова поспорить, что вернется из больницы раньше, чем я закончу статью. Конечно, она права. Чем больше я над этой статьей работаю, тем меньше мыслей. Кому, черт возьми, есть дело до отголосков личной жизни Теннисона в поэме “Локсли-Холл”? Как насчет прогуляться со мной вокруг квартала?