Читать «Правитель империи» онлайн - страница 404

— Это он, — ответили все, кто находился в зале. Лишь один Га-верд сказал: „Мне кажется, взгляд у того должен был бы быть чуть-чуть посмиреннее и одежда поплоше“.

Из-а колонны выскользнул безносый, согнулся чуть не до пола, подвывая крикнул:

— Это он, он! Я слежу за ним четыре месяца…

— уберите вон этого… из тайной стражи, — поморщился первосвященник. два юных служителя тотчас поволокли безносого к выходу.

— Пусть его опознает Иуда, — предложил Га-верд. Все согласно закивали. пересекая зал, быстрым шагом ко мне направился довольно высокий юноша. Черные густые волосы, бледное, чистое лицо, тревожно-радостные, широко раскрытые глаза.

— Учитель, — воскликнул он, обнимая меня, и прошептал на ухо: „Я знаю, что ты не Иисус“. — Это он, — твердо сказал он, повернувшись к членам Синедриона. И поцеловал меня в лоб.

— Хорошо, — отметил, словно про себя, первосвященник. И уже громче приказал: — Дайте ему его деньги. Он их честно заработал.

Один из младших членов подошел к Иуде и вручил ему кожаный кошель. Иуда раскрыл его и стал считать серебряные монеты. Все терпеливо ждали.

— Тридцать! — радостно объявил он наконец.

— Ты свободен, — объявил ему первосвященник.

— Я ухожу, — сказал Иуда. — Ты вряд ли сейчас простишь меня, Иисус. Но я поступал, как велит мне совесть, и ты поймешь меня очень скоро.

— Очень скоро, — зловеще усмехнулся Га-верд.

— Берегись! — крикнул я ему на прощанье. — Если пьяные солдаты узнают про твои деньги, тебе несдобровать!

Он молча поклонился мне и исчез.

— Итак, бродячий проповедник, ответь, правда ли, что ты призывал людей Иерусалима выступать против всех, у кого было хоть немного больше того, что им самим было необходимо для существования? — бесстрастно начал допрос первосвященник.

— Да, — гордо вскинув голову, ответил я.

— Он твердит, что у всех всего — вы только вдумайтесь: у всех всего! — должно быть поровну, — сказал кто-то с издевкой.

— Разве это не естественно? — удивился я. Мне легко было вести этот разговор, я был не просто хорошо знаком с проповедями брата, я был его верным и преданным учеником.

— Не убий, — продолжал допрос седой, важный старик, даже злейшего врага своего?

— Убийство порождает убийство, — твердо сказал я. — Любовь порождает любовь.

— „Не возжелай жену ближнего“, — залился внезапно хохотом Га-верд. Это еще почему? Если она тайная блудница, пусть блудит и наяву. Для таких у нас древний, преотличнейший закон — забивать их камнями до смерти. Хорошо и то, что муж от такой быстрее избавится.

— Женщина во всем равна с мужчиной, — я сказал это так, чтобы слышали все в зале. — раз грешат двое, значит оба грешники.

Наступило молчание, которое не предвещало ничего хорошего. Наконец, словно очнувшись от забытья, члены Синедриона заговорили все разом. Они старались перекричать друг друга, размахивали руками, бросали в мою сторону злые взгляды. Встал и протянул кисть, сжатую в кулак над головою, первосвященник, и постепенно успокоились даже самые ретивые и горластые.