Читать «Непридуманные истории, рассказанные неутомимым странником сэром Энтони Джонсом. Том 1» онлайн - страница 111

Не помню, во сколько я проснулся, но впервые за последние трое суток я выспался! Как спится на морозе вы знаете! Я был не брит и от усталости выглядел, как леший. Колорита добавлял красный, замёрзший нос, который я должен был высунуть из-под одеяла, чтобы не задохнуться. Потянувшись, я вспомнил вчерашнего Збигнева. Настроение стало очень хорошим! Надо было встать и как минимум добраться до туалета. Жаль, что я не видел себя в зеркале. Бедная Илона! Я вышел на площадку, где вчера расстался со Збигневым, и постучал в единственную оставшуюся дверь. Мне ответил женский голос. Я не понял, что он мне ответил, но интонация приглашала зайти. И я зашёл… очень неудачно зашёл. Молодая женщина (Илона) закричала так, как кричат в киноужастиках жертвы Эдди Крюгера! Она выронила сковородку с яичницей и продолжала кричать не останавливаясь. Так ужасно кричала! А маленькая очень красивая девочка (Малгожата) скакала вокруг сковородки и, указывая пальцем на меня, припевала: «Леший, Леший…» и ещё что-то непонятное по-польски. На лестнице был слышен тяжёлый топот. На крик, вооружившись саблей и ружьём, бежал отец Збигнева. Убегать и отступать было поздно – я прижался к стенке и поднял руки вверх.

Семья Збигнева была достаточно образованная и все говорили немного по-русски. Это обнадёживало. Я твердил, что я его друг и не надо меня саблей тыкать! Очаровательная Малгожата (Малгоша!) совсем меня не испугалась. В её представлении я был настоящий леший. Она стала уговаривать дедушку меня не убивать, а оставить ей, чтобы было с кем поиграть. Представляете, нааастоящий Леший! Ни у кого нет, а у неё есть! «Збигнев, падла, алкаш примороженный, ты где?» – хотелось закричать, но я опасался отрицательной реакции Пана. Я так и стоял с поднятыми руками, когда появилось «что-то» и это «что-то» звалось Збигнев! Он выглядел не лучше меня и тоже испугался. Он не знал меня и не помнил. Всё, что я рассказывал Пану, выглядело чистой ложью! Пан же, хорошо зная своего сына, наконец, начал о чём-то догадываться и сомневаться. Я спросил, можно ли опустить руки, хотя бы одну. Мне разрешили. Потом очень подробно я долго рассказывал о происшедшем вчера, после чего мне, наконец, поверили. И в туалет пустили. Потом яичница и чай. Збигнев предложил «поправиться», я поддержал и вдруг вспомнил, что в сорока километрах отсюда меня ждёт моя половина. На вокзале в Калининграде! Давно ждёт.

На горе моему новому другу, «поправку» здоровья пришлось отложить. Я тут же за чаем рассказал о ситуации с женой, машиной и белорусским пограничником. Машина мёрзла под окнами, подтверждая правдивость моих слов. Я предложил Збигневу заработать – вывести из Кенигсберга-Калининграда мою жену сюда в Польшу. Он поначалу, ещё не до конца протрезвев, пытался отказаться, но тут на сцену вышел Пан-отец этого алкаша. Он голосом, не терпящим возражений, фактически приказал делать то, что этот русский американец скажет. Чувствовалось, что ему было стыдно за то, что сначала хотел меня насмерть застрелить, а потом ещё и саблей на куски! Хотя я его понимаю – ему и его семье от русских ох как досталось, и сейчас был упущен шанс отомстить. Пан был красавец – отдельный сюжет! Выглядел молодо, пшеничные усы ниже подбородка, торс богатырский. Сабля, ружьё! В его облике просматривался образ Тараса Бульбы или сподвижника и продолжателя дел пана Пилсудского! Его потомок Збигнев даже отдалённо ничем его не отображал – ни внешностью, ни характером! Этакий червеселёдочно-образный! Хотя тоже с усиками. У него был свой типично приграничный простой бизнес, и моё появление в его доме было как нельзя кстати: «А если ещё и жену этого небритого (это про меня) через границу в Польшу протащить, то вообще…!». – У него был «Фольксваген-Рэббит» (Кролик). Еще меньше, чем горбатый «Запорожец» с одним существенным отличием, что потреблял столько же масла, сколько и бензина. Мой «Транспортёр» – однофамилец Кролика, завёлся в минус 27 почти сразу, после чего минут двадцать таскал на верёвке этого зайчика по двору, пока тот не задымил и не завёлся тоже. На всякий случай (вдруг любимая не узнает или пограничник опять не пустит) побрился. Первый раз за всё время путешествия, чем очень расстроил красавицу Малгошу – внучку Пилсудского. Я перестал быть похожим на Лешего, потерял шарм и теперь был ей неинтересен.