Читать «Еврейские судьбы: Двенадцать портретов на фоне еврейской иммиграции во Фрайбург» онлайн - страница 4

Персонажи всех остальных 10 очерков – выходцы из бывшего СССР. В книге они расположены в порядке своего возраста.

Так, Анне Резник – старейшей из них – в 2017 году исполняется 100 лет, а самому юному – Филиппу Пятову, родившемуся в 1991 году, – столько же лет, сколько самой этой эмиграционной волне. Зато Филипп – один из трех «ветеранов» эмигрантской жизни в Германии, куда он перебрался в годовалом возрасте, на пару недель раньше Софьи Пятовой, своей бабушки. В том же 1992 году перебрались сюда и Вайнберги. Четвертая по иммигрантскому «стажу» – Анна Резник – приехала в 1996 году, а большинство остальных – между 1998 и 2001 гг. Подавляющее большинство уезжало вслед за детьми и осело в непосредственной близости от них (исключения тут только Вайнберги, Львовы-Бродские и Бердичевские).

Шестеро героев – из России, с преобладанием петербуржцев (Пятовы, Пескины, Познер) над москвичами (Резник и Поляны). Еще трое героев – из Украины, в том числе из Киева (Бердичевские), Одессы (Вайнберги) и Запорожья (Львовы-Бродские), и один из Молдавии (Этлисы). Интересно, что по местам их рождения расклад существенно иной: только ленинградцы Нелли Познер и Филипп Пятов, москвич Марк Полян родились там же, откуда эмигрировали. Родиной многих других оказалась Белоруссия – Минск (Анна Резник), Пуховичи под Минском (Софья Пятова), Полоцк (Белла Полян) и Городок (Лев Пескин). Двое приехавших из Украины там же и родились, но в других городах: Эдуард Бердичевский – из Киева, а не из родного Житомира, а Мирон Львов-Бродский – из Запорожья, а не из родного Днепропетровска. А несколько человек «предпочли» родиться и не в СССР вовсе, а в Румынии: Аркадий Вайнберг (в Балте) и Эмиль Этлис (аж в Бухаресте!), да и Эли Клиглер – уроженец Черновиц, в 1941 году ставших уже советскими, – хлебнул лиха и от румынской власти, пусть и оккупационной. За этими скупыми данными о местах рождения и местах эмиграции (место их иммиграции – Фрайбург и окрестности – совпадает у всех) прячутся сугубо индивидуальные траектории еврейских судеб, отмеченных, как правило, колоссальными маршрутами и тысячами намотанных при этом километров. Эта несколько искусственная, точнее, навязанная им всем сверхмобильность напрямую связана и с немецким вторжением в СССР (для наших героев, если они не попали в гетто или блокаду, обернувшихся «всего лишь» эвакуацией в глубь СССР), и с государственным советским антисемитизмом, вечно толкавшим многих с места на место в поисках мест учебы или работы, где евреев «брали».