Читать «Аффект: практика судебной психолого-психиатрической экспертизы» онлайн - страница 120
Коллектив авторов
Из постановления о назначении экспертизы известно следующее. Обвиняемая Е. во время конфликта со своим мужем С. нанесла ему ножевое ранение в спину, от которого тот скончался. В ходе предварительного расследования было установлено, что Е. состояла на учете у психиатра с диагнозом «Олигофрения», в своих показаниях ссылалась на запамятование эпизода правонарушения. Указанные обстоятельства послужили основанием для назначения в отношении Е. комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы. На разрешение экспертов поставлены стандартные психиатрические вопросы, а также вопрос: «Не находилась ли обвиняемая Е. в момент совершения преступления в состоянии аффекта?»
Из материалов уголовного дела, медицинской документации и со слов под экспертной известно следующее. Мать испытуемой злоупотребляла алкоголем, сестра закончила вспомогательную школу. Родилась четвертой из шести детей от нормальной беременности и родов. Раннее развитие – без особенностей. Воспитывалась матерью, а впоследствии бабушкой по линии матери. В 1989 г. перенесла черепно-мозговую травму в виде сотрясения головного мозга (ударили камнем по голове), лечилась стационарно (из амбулаторной карты). В общеобразовательную школу пошла с 7 лет. С программой обучения за 1-й класс не справлялась. В связи с плохой успеваемостью во 2-м классе была впервые осмотрена психиатром. В психическом статусе отмечено: «…обобщает слабо, сравнивать предметы не может…словарный запас не соответствует возрасту». Обвиняемая в 3-й класс не пошла, ухаживала за младшими детьми. Психиатром было рекомендовано обследование для оформления во вспомогательную школу, но мать испытуемой этим не занималась. Была снята с учета в связи с тем, что не посещала диспансер (из амбулаторной карты). Через два года психиатром сделана запись: «Способность к познавательной деятельности практически отсутствует. Больная необучаема». Поставлен диагноз: «Олигофрения в степени имбецильности неясного генеза». В дальнейшем обучалась на дому до 6-го класса в частном порядке. Официально испытуемая не работала, подрабатывала торговлей вещами. В течение 9 лет состояла в браке с потерпевшим С, сначала проживали в гражданском браке, через несколько лет оформили отношения официально, от брака имеет 3-летнюю дочь.
Эмоциональный фон в ситуации обследования неравномерный, преимущественно снижен, стабилизируется при беседе на отвлеченные темы. Эмоциональные реакции неустойчивые, непосредственные, в целом адекватны ситуации. Аффективный контроль снижен. Жесты и мимика несколько жеманные. Голос пониженной громкости, интонации достаточно выразительные, периодически с пуэрильным оттенком. Речь грамматически правильная, по существу, с достаточным смысловым наполнением. Внешний вид аккуратный. Критика к собственной личности, ситуации, результатам деятельности достаточная. Дистанцию в общении соблюдает. Себя испытуемая характеризует как мягкую по характеру, доверчивую, безотказную. Отмечает, что легко устанавливает отношения с людьми, любит общаться. Поясняет, что в основном она человек жизнерадостный, но ее настроение «сильно зависит от окружающей обстановки». В людях ценит «мягкость, общительность, чтобы были не вредные». Не терпит «ругани, скандалов». О себе сообщает, что родилась четвертым ребенком, в семье шесть детей, воспитывалась матерью, а в последующем – бабушкой по линии матери. В массовой школе обучалась в течение 2 лет, программный материал усваивала слабо, как поясняет подэкспертная, «мать пила, не занималась нами, раскидала нас по разным местам, я жила у бабушки». В дальнейшем обучалась на дому, частным образом.
Со слов подэкспертной, около 9 лет назад познакомилась с потерпевшим, жили гражданским браком, затем зарегистрировали брак. Официально испытуемая не работала, подрабатывала мелкой торговлей вещами, пользовалась финансовой поддержкой со стороны своей бабушки и родителей мужа. От брака имеет трехлетнюю дочь. Отношения с мужем (потерпевшим) характеризует как неровные, конфликтные, сообщает, что в течение последних 6 лет отношения ухудшились, так как муж злоупотреблял спиртными напитками, «баловался наркотиками», не работал, регулярно бил подэкспертную, «тушил сигареты о лицо», «выгонял раздетую на мороз зимой», «сломал челюсть». Сообщает, что дочь рождена от третьей беременности, что до этого дважды была беременна, но беременности прерывались на поздних сроках по причине гибели плода в результате избиений испытуемой мужем. Об отношениях с мужем, физической агрессии с его стороны рассказывала матери, бабушке, показывала следы побоев, жаловалась соседке по поводу перелома челюсти. В милицию не обращалась, не может четко объяснить, почему терпела такое отношение: «Сама не знаю, почему терпела, он обещал исправиться, свекровь уговаривала: "я терпела, и ты потерпи", запугивали, что заберут у меня ребенка». Отмечает, что в период совместной жизни с потерпевшим «он все решал сам, отбирал деньги, не разрешал общаться с друзьями, не пускал в гости к сестрам».
Относительно юридически значимой ситуации сообщает в соответствии с показаниями, данными в ходе следствия, поясняет, что отмечали День Победы, выпили пива с родственниками мужа, затем пошли гулять в парк, где познакомились с семейной парой, пригласили их в гости, дома выпили еще немного спиртного, потерпевший в грубой форме сделал замечание подэкспертной, после чего ударил ее по лицу в присутствии гостей. После этого испытуемая ничего не помнит, дальнейшие события описывает с момента, когда «кто-то из гостей сказал, что я убила мужа». Со слов подэкспертной, она сразу побежала к свекрови, вдвоем вернулись в дом, подэкспертная увидела лежащего на полу мужа, перевернула его, «думала, что он живой, старалась ему как-то помочь, у него были открыты глаза, я испачкала кровью юбку…». Сообщает, что смутно помнит, как кричала свекровь, в дом пришли люди, приехали сотрудники милиции и забрали подэкспертную. Испытуемая отмечает, что в тот момент чувствовала «сильный страх от того, что такое произошло», поясняет, что не собиралась убивать мужа: «…Я бы девять лет назад могла это сделать». Сожалеет о случившемся, испытывает жалость к потерпевшему.
В эксперименте с применением набора стандартных патопсихологических методик испытуемая обнаруживает нормативный темп психических реакций, достаточно высокую стабильную работоспособность, колебания активности внимания, сниженную устойчивость внимания, негрубое снижение эффективности механического и опосредованного запоминания. Категориальный строй мышления сформирован удовлетворительно, уровень обобщения преимущественно конкретный, отмечаются недостаточное развитие процессов абстрагирования и опосредования, неустойчивость когнитивного стиля, аффективная обусловленность суждений.
Результаты проективных личностных методик: испытуемой свойственны такие индивидуально-психологические особенности, как дружелюбие, конформность установок, тенденция к избеганию конфликтов, потребность в эмоциональном комфорте и защите от внешних воздействий. Выражены тормозимые черты, характерны замкнутость, избирательность в контактах, инертность в принятии решений. В деятельности доминирует мотивация избегания неуспеха при достаточно ригидных установках и упорстве в своих начинаниях. Отмечаются черты повышенной аккуратности и внимания к деталям. Имеют место обостренная чувствительность к критическим замечаниям в свой адрес, склонность преувеличивать враждебность отношения к себе других. Вместе с тем отмечаются деликатность в сфере межличностных контактов, сочетающаяся с упрямством в отстаивании своей позиции, направленность на справедливость, терпимость, добро и совестливость в отношениях, добродушие, кротость, мягкость характера. Уровень агрессивности невысокий, однако выявляется вероятность открытого проявления агрессии в отношении ближайшего окружения в субъективно значимых ситуациях, затрагивающих чувство собственного достоинства испытуемой, выражена тенденция к вытеснению деструктивных (разрушительных) побуждений. Испытуемой свойственно повышенное чувство собственного достоинства, актуальными являются потребность в самоуважении и сохранении своего авторитета в глазах значимых окружающих, стремление защищать от посягательств свою социальную позицию. Неудовлетворенная потребность в признании, повышенный уровень личностной тревожности, комплекс собственного несовершенства маскируются демонстративностью поведения. Аффилиативная потребность является главной и наиболее травмируемой мишенью. Состояние испытуемой на момент обследования характеризуется сниженным фоном настроения, переживанием чувства одиночества и неуверенности, маскируемых напускным безразличием.
Характеристика отношений подэкспертной и потерпевшего в докриминальный период. Подэкспертная Е.: «…С мужем я проживала в течение 9 лет. У нас имеется совместный ребенок. Все это время он издевался надо мной: бил, ножом порезал шею, тушил сигареты о мое лицо, ломал мне челюсть, выгонял зимой на мороз в раздетом состоянии, унижал меня. В последнее время мой муж нигде не работал, употреблял спиртное. На этой почве у нас возникали постоянные скандалы. С. периодически избивал меня… Он бил меня беспричинно. За все время я обращалась за медицинской помощью только один раз, когда он сломал мне челюсть». Мать подэкспертной: «…Неоднократно Е. жаловалась мне, что С. бьет ее. Она показывала мне синяки. Последний раз такое было в марте 2008 г. С. бил дочь с момента проживания с ней. Что было причиной конфликта, дочь мне не рассказывала». Свидетель П.: «…В моем присутствии были случаи, когда С. и Е. ссорились, однако в моем присутствии у них эти ссоры в драку не переходили. Один раз ко мне обратилась Е. по поводу обращения в больницу, она говорила, что у нее сломана челюсть. При каких обстоятельствах она получила травму, Е. не распространялась. Один раз Е. показывала на щеке ожог и говорила, что это ей причинил ее муж – С». Бабушка подэкспертной: «…За все время С. нигде не работал, постоянно употреблял спиртное, водил друзей. С. в моем присутствии ударил Е. кулаком по голове… За все время проживания внучки Е. с С. я постоянно помогала им финансово. Бывали случаи, когда С. приносил мне заранее подготовленные расписки и просил для Е. денег. Впоследствии Е. говорила мне, что данные расписки она писала под диктовку С. За время проживания Е. с С. она постоянно жаловалась, что С. ее бьет. Со слов Е., муж бил ее за то, что она отказывалась выполнять какие-либо его требования. В подтверждение Е. показывала синяки на теле и лице. Один раз у нее синяки были на бедрах, животе и спине, в области поясницы. Е. говорила, что ее избивал ногами С. В 2007 г. Е. пришла ко мне с переломанной челюстью. Вначале она скрывала и говорила, что упала с крыльца, однако впоследствии призналась, что челюсть ей сломал муж – С. Со слов Е., С. отбирал у нее деньги».
Свидетель Д. показал: «…придя в гости к С. и Е., мы совместно стали распивать спиртное. В ходе распития спиртного…у С. с Е. произошла ссора. Как я понял, ссора произошла из-за того, что Е. не приготовила нам «закусить». С. в ходе словесной перепалки ударил Е. по лицу. Е. зашла в дальнюю часть кухни. Через несколько секунд она вышла и подошла к С. В это время я увидел, как Е. ударила С. ножом в спину. В это время я вскочил и, заломив руку Е., выбил из ее рук нож. Моя жена закричала, чтобы я не брал нож, и я ногой пнул нож под холодильник». Далее Д. уточняет: «…У них дома не было воды… когда уходили, С. велел Е. разогреть что-либо закусить. С. сказал это в повелительном тоне… после того как мы принесли воду, в какой-то момент между С. и Е. возник конфликт… С. один раз ударил Е., как мне показалось, ладонью по лицу… она сразу же из-за стола ушла в сторону входной двери. Она сразу же вернулась. Как подходила Е., я не видел. Я увидел только взмах руки Е. и момент удара. Я даже не обратил внимания, что было у нее в руке. Жена закричала: «Ножик!» Е. нанесла удар сверху вниз. В этот момент у нее в руке я увидел нож. Я успел схватить Е. за кисть и выбить у нее нож. Е. вырвала руку и выбежала на улицу. Я побежал за ней, но она босиком убежала от меня по улице в сторону центра города… Е. ударила С. ножом молча, без слов, и так же, ничего не сказав, убежала. Указанные события произошли очень быстро… Через некоторое время после указанных событий в дом вбежала Е., она опустилась к мужу на колени и стала плакать. Затем прибежали еще несколько женщин. Одна из женщин, как я понял, мать С, стала обзывать Е. и обвинять в случившемся. Я слышал, как Е. говорила, что это не она виновна в смерти мужа…»
Свидетель О. дополняет: «…Между супругами произошел вначале словесный конфликт. Причиной послужило то, что С. обвинил жену, что она не в состоянии приготовить покушать. Затем С. один раз ударил Е. ладонью по лицу. На удар она практически не прореагировала. Она не заплакала, не стала возмущаться. У нее было невозмутимое выражение лица. После удара Е. не торопясь, спокойно ушла в сторону расположения кухни, прошло менее одной минуты после того, как Е. после удара отошла от стола. Она так же спокойно, не торопясь, подошла к столу. У нее было невозмутимое лицо. Я увидела у нее в руках нож, крикнула мужу: «У нее нож!» Дальше произошло все очень быстро. Е. сверху вниз нанесла С. удар ножом в спину. Она также после удара вынула из тела мужа нож. К этому времени мой муж вскочил из-за стола и, ухватив руку Е., выбил у нее нож из руки… После нанесения ножом удара Е. еще около 5 минут находилась в таком же спокойном, невозмутимом состоянии. Она к мужу не подходила. Затем Е. также не торопясь вышла из дома. За ней вышел мой муж, а следом и я. На улице я увидела, что Е. побежала… Через некоторое время пришел мужчина, затем стали подходить женщины, и пришла Е. Она опускалась около С. на колени и плакала…
Утром 10.05.08 я разговаривала с Е. Она помнила, что происходило на улице, как мы находились дома до момента конфликта. Затем, как она поясняла, она ничего не помнила и вновь помнила, как убежала из дома к матери. Я общалась с ней, и мне казалось, что она не понимает, что произошло… У Е. имелось бессмысленное выражение лица. Она как бы не понимала, что произошло, была спокойной».
Судебно-психиатрические эксперты пришли к выводу, что Е.
Рассматриваемая юридически значимая ситуация характеризуется следующими особенностями.
1)
2)
3)