Читать «Игра с отражениями (оборванная исповедь)» онлайн - страница 63

Вот, в двух шагах от меня сидит любимая женщина. Совершенно та, казалось, безвозвратно потерянная… Совершенно она – во всех своих видимых и скрытых качествах – остервенело вожделенная в своей многолетней для меня недоступности.

Только протянуть руку! Только сделать пару шагов!

По стеклу.

А потом? А потом – треск рассыпающейся опоры, тяжёлая досада от отрезвления, и очередное уже тысячекратно повторённое в прошлом обжигающее чувство потери только что обретённого, но тут же, прямо в пальцах рассыпавшегося в песок драгоценного дара…

Господи! Если бы дело состояло только в том, чтобы вновь броситься на её завоевание! Плевал бы я на то, что для всех окружающих я был катастрофически старше Дианы. Чёрта с два все эти Сташеки, или Михели, или, как бы их ни звали и как бы они ни были молоды и хороши собой, смогли бы составить мне конкуренцию! Я ещё до нового появления Дианы на свет столько знал о ней как о женщине: о всех её пристрастиях и антипатиях, о всех движениях её мыслей и желаний, о всех тайных пружинах, управлявших её чувственностью, – что смог бы без труда отодвинуть со своей дороги любого непосвящённого соперника. А разница в возрасте более чем в тридцать с хвостиком лет? Да ерунда! Мало, что ли, примеров такой любви, выросшей из гораздо более простых обстоятельств, чем те, которые сопутствовали моим отношениям с Дианой?

Но я был по рукам и ногам спелёнутым в тесном и липком коконе моего фальшивого «отцовства». Переносить это мучительно противоестественное состояние, превращавшее в бессмыслицу всё, что я совершил в прошлом, и делавшее абсурдным всё моё дальнейшее существование, стало уже совершенно невозможным. Его следовало прекратить. Любой ценой.

* * *

Наконец она повернула лицо ко мне.

Парные мониторы компьютера сделались прозрачными, отчего он вообще стал неотличим от обычных очков.

Диана сдвинула устройство на кончик носа, поверх него взглянула на меня и немного капризно спросила:

– Ну, чё те, Вик?

* * *

«Вик» – это принятое между нами сокращение моего имени. Ещё с младенчества, с того самого момента, когда Диана только-только начала издавать звуки, похожие на речь, я намерено изъял из нашего с ней лексикона такие слова как «папа» или «отец». То, что девочка, которую все окружающие считали моей дочерью, звала своего «родителя» по имени, никого особенно не удивляло, а признавалось просто семейным чудачеством. Мне же это представлялось неким (весьма эфемерным, правда) мостиком к нашим настоящим с ней отношениям, которые я всё ещё уповал воссоздать, так же, как в своё время воссоздал её живое тело. Я, разумеется, понимал, что в данном случае имеет место не более, чем наивная подмена термина, которая ничего не решает в восприятии меня Дианой.

После того как она обрела своё второе существование, я мог вести себя по отношению к ней только как отец. Иначе бы всё открылось, и я бы немедленно потерял её. Как отца она меня и воспринимала. «Чё те, Вик?» – значило ровно то, что в другой семье: «Чё те, пап?»