Читать «Персональный миф. Психология в действии» онлайн - страница 143

Когда пенис, как хвост Змия, сбросил с себя мою кожу и довольный очень медленно выполз наружу, я хоть что-то начала понимать и видеть. К этому времени к нам уже бежали по тёмному, разделённому на фрагменты скалами пляжу охранники, привлечённые стонами над утёсом, в которых, наверное, слышалось не только желание, но и страх, и боль, и что-то мучительное.

Но, увидев обнявшуюся парочку, которая стоит, целуясь (я уже поспешно натянула штаны, а Славка застегнул ширинку), египтяне успокоились и ушли на свой пост. Главное, не изнасилование. А остальные любовные сцены им были ночью у моря не внове. Оба мы пахли морем и спермой. И где-то внизу, но близко мелко и судорожно билось, словно тоже в экстазе, тёмное, тёплое, влажное море.

Потом мы куда-то шли, обнявшись, измученные неожиданной страстью. Он хвастался мне своими победами над девушками. Одну он любил, а она перестала. Другой он устроил праздник Золушки, она его полюбила. Но начала крутить с другими ради денег, и Слава её бросил. А девчонка с горя пыталась отравиться газом. «Вот дурочка!» – резюмировал он.

Потом со смехом рассказывал, как умеет снимать девушек одним только взглядом, что замужние женщины, которых у него «как грязи», звонят его и вызывают к себе. И что он очень, очень сильный игрок в казино, и это его тайная страсть.

Рассказы эти меня не пугали, не вызывали ревности. Они ведь имели отношение только к жадному до удовольствий и впечатлений парню с дневного пляжа. А не к тому ледяному жгучему мужчине, о существовании которого внутри молодой и весёлой оболочки не подозревает, кажется, и сам «носитель».

Когда мы шли по шершавому асфальту в гору и Слава привычным, видимо, для него жестом подтолкнул меня сзади под ягодицы, я даже запнулась от мысли, которая пришла мне в голову: «Так вот он какой был – Змий. А может, под запретным плодом имелся в виду зародыш в иносказательном смысле».

А Слава всё рассказывал. И по мере того, как он стал говорить, будто думает вслух, в его словах появились и проблески правды.

Горечь, с которой он говорил о его любимой женщине, которая его заставляла унижаться, чтобы он мог получить её, а потом и вовсе к нему охладела, была похожа на правду. Тогда-то я поняла, что все остальные девушки, да и женщины – это его месть той, любимой и разлюбившей. Это его желание доказать ей, что его полюбит любая. Его полюбят все! По существу, это было желание противопоставить власть над другими её власти над собой.

И я решила, что этим вечером наш роман и ограничится. Мы долго шлялись по серпантину пустых аллей, топтали влажную траву на газоне, охлаждая ноги.

Потом оба почувствовали жажду, какая бывает в конце пути. И вернулись в отель, буквально рухнули в кресла, которые относились к ночному бару в холле. Тем временем перед носом у меня сперва появился коктейль в руке Славы, а потом выпуклая во все стороны хамская баба, которая орала оглашенно: