Читать «Пушкин – Тайная любовь» онлайн - страница 72

…А ТА, с КОТОРОЙ образованТатьяны милый идеал…. (VI, 190)

Ну, нельзя же так буквально, так безотчетно доверяться «сатирически веселящемуся» в этом своем произведении поэту! «…Не надобно все высказывать – это есть тайна занимательности», – поучал тот Петра Вяземского в письме от 6 февраля 1823 года, незадолго до начала своей работы над «Евгением Онегиным». (XIII, 58) А если по нашему теперешнему конкретному поводу заглянуть в онегинские черновики, то обнаружится, что спервоначалу там стояло «незанимательное» и честное: «А ТЕ, с КОТОРЫХ…» (VI, 636)

И кто же они, эти пушкинские ТЕ? Будем разбираться. Тем более что их не много – по сути, три.

Первая, как явная привязка для Екатерины Бакуниной, – родная младшая на десять лет сестра ее любимого двоюродного дяди Александра Михайловича, носящая достаточно редкое для дворянки имя Татьяна Михайловна Полторацкая, в девичестве, естественно, Бакунина. Замужем любимая тетя Екатерины Бакуниной за родным братом уже упомянутой Елизаветы Марковны Олениной Александром Марковичем. В клане Бакуниных-Полторацких Татьяна Михайловна – личность видная и, как покажет наш дальнейший рассказ, весьма авторитетная и благодетельная.

Второй «слой» имени Татьяна – тайный, намекающий на суть личной вины автора романа перед двумя его девушками-жертвами – Екатериной Бакуниной и Жозефиной Вельо. У одной невзначай похитил девичью честь, у другой – самое жизнь. В чем и обличает себя в выборе имени для своей героини фонетически: ТАТЬ-Я-[на]. По В.И.Далю, старинное русское слово «ТАТЬ» обобщает понятия очень конкретные: «вор», «похититель», «плут», «мошенник». А что? По сути, своими не до конца обдуманными действиями и стихами, пусть и не по злому умыслу, но все же, как ни крути, а попытался в отношениях с двумя своими первыми любовями сплутовать, «прогнуть» под себя упрямую, активно сопротивляющуюся его усилиям материю жизни.

Во второй главе романа, законченной в Одессе 8 декабря 1823 года, хотя сам Пушкин и датирует ее 1824 годом, на роль его сложной по структуре героини «пробуется» ОЛЬГА. Имя вроде бы и подходящее для обозначения ее половинки-Жозефины: обОЛГАнная в недальновидных «юмористических» пушкинских стихах и трагически погибшая во цвете лет. Но бойкий, веселый, деятельный характер, не испорченный модным женским светским образованием («ни дурой англинской породы, // Ни своенравною мамзель»), у нее – все же от Екатерины Бакуниной. Подобно тому, как Екатерина – лицейскому Пушкину, Ольга – своему воздыхателю поэту-романтику Владимиру Ленскому

…подарилаМладых восторгов первый сон,И мысль об ней одушевилаЕго цевницы первый стон. (VI, 41)

Однако мы не забыли ведь, что цевница это свирель, пастушеская дудочка – символ идиллической поэзии. А сами эти строки – всего лишь автоцитата из адресовавшегося его «пастушке» – покойной Жозефине Вельо – наброска примерно 1820 года «Дубравы, где в тиши свободы…». На листе 42 в ПД 829 при сюите рисунков, очерчивающих разные периоды коротенькой жизни этой девушки, читаем: