Читать «Суббота навсегда» онлайн - страница 168

— Ах!..

Внезапное пробуждение только сделало ее краше, испуг придал лицу то же, что и лохмотья телу.

— Кто вы? Что вам надо?

— Первый вопрос, сударыня, бессмыслен, второй — извиняюсь, просто смешон. Что нужно хищному соколу от ясной голубки? А о чем думают ножны при виде острого клинка? Только б оказаться ему по мерке — вот что они думают, и рекомендую вам подумать о том же. Главное, сударыня, моя сеньора, помнить: вы не в Италии. Возможно, у вас в Италии кричать принято, но в Испании у нас свои нравы. Крики ваши окажутся явным доказательством вашего бесчестья. Никто не видел, как я прошел в этот покой, ибо судьба, пожелавшая, чтоб я мог счастливо насладиться вами, усыпила ваших слуг. Если они прибегут на ваши крики, то всего-то и смогут, что лишить меня жизни, к тому же не иначе как соединенного с вами сладчайшими узами. Как видите, и самая смерть моя будет не в силах снять позора с вашего доброго имени.

— Я не собираюсь к тому же обладать вами помимо вашей воли, — продолжал я, беспрерывно лаская эту, уже отвыкшую от морских бурь каравеллу, однако, как я надеялся, еще не потерявшую к ним вкус. — Утомленная, измученная, лишенная дара речи — кому вы нужны такая? Клянусь, я не довольствуюсь тем полублаженством, которое только и возможно, покуда madame отказывается от второй его половины. Я жажду наивысшего блаженства. А оно мыслимо лишь на основах взаимности.

Я полировал борта моей каравеллы, конопатил щели, но не предпринимал никаких попыток пуститься в плаванье.

— О садовница, взрастившая столь мощное желание в груди моей, — и я распахнул куртку, обнажив грудь. — Смотри, смотри, бесчеловечная, до чего ты меня довела. И все равно! И все равно! Перед тобой не какой-то браконьер, нападающий из засады. Я — ловчий, я — Нимврод, преследую красного зверя до тех пор, пока он сам не возвестит мою победу. О, разве можно противиться желанию, когда — смотри — сколь оно огромно. Уступая ему, ты уступаешь и своему сердечку. Да! Я пронжу его мечом наслаждений, но не раньше, чем ты откроешь мне свои объятья, шепча: «Твоя… в твоей я власти…»

Как задрожала моя святая под обжигающими струями речей вперемешку с упоительными лобзаниями, которыми я покрывал ее шею и грудь, в то время как две проворные лани скакали и катались перед ее дворцом.

— Наш восторг неминуем, как неминуемы вечер и ночь после дневного зноя или — роса, что уже чуть увлажнила эту лужайку, хотим мы того или нет…

Но стоило мне ощутить, что земля вот-вот разверзнется у меня под руками, как тотчас же я прекратил недозволенные речи и закрыл лицо руками. Теперь пускай ад сам позаботится о своих забавах.

— Что же вы, — шептала она, — берите меня, жгите меня, мучьте меня, — одновременно пытаясь убедиться, все ли еще это мне по силам, или они истощены — если не ее долгим сопротивлением, то моим собственным красноречием. И, разуверившись в своих опасениях, продолжала: — Бей меня, терзай меня…