Читать «Суббота навсегда» онлайн - страница 146

Сиденье насупротив занимал Алонсо. Морщась на каждой выбоине от боли, он зажимал мокрым полотенцем рану.

Альгуасил роптал, выражаясь по-всякому: «Вынь да вложь!», «Разрази меня малага!» Но страшней любого ругательства было воскликнуть: «Ничего ни с чем не сходится!» Мысленному взору первого сыщика его величества рисовалось нечто ужасно голливудское. Медленно поворачивается ручка двери. Парализованная страхом Аргуэльо, полураздетая, в кровати, сиеста, следит, позабыв о своем косоглазии (а как иначе — хоррор фотогеничен), когда отворяется дверь и входит — она видит кто, а мы нет. В следующем кадре голова астурийки уже безо всяких признаков жизни, смерть скосила ей глаза.

Но дальше — отступление от канона: маленький монстр схвачен. Прояви Констансика хватку (элементарно бульдожью), этому красному дьяволенку вскоре пришлось бы испытать на себе действие гаротты. Только Гуля не рождена для грозных сечей. И вообще у нее, выражаясь в терминах науки, тяжелейший невроз. Налицо ряд комплексов — и Красной Шапочки, и Золушки, и… ну тот, что воплощает в себе мисс Герти Макдауэлл: когда под покровом всяческой «ажурности» да узких, как осиное жало, панталончиков тайная порочность связана — логически, столь же тайными узами — с пороком очевидным. Отсутствие последнего у мадемуазель Констанции роли не играет. То, что, в отличие от мисс Макдауэлл, наша Гуля не была хроменькой, восполнялось неустанным, по целым дням, ожиданием кареты-тыквы, а по ночам — каждую ночь! — Гуля слушала вой собиравшейся под ее окном стаи голодных волков. Каково?

Лопе рассказал следующее. Когда в гостинице «У Севильянца» все привычно замерло и только мухи, чья сиеста наступает зимой, по-прежнему жужжали ввиду поживы, доставшейся им по чьей-то лени — хотя для мушиных лапок липкий стол столь же сладок, сколь и коварен, — тогда снова, как и минувшей ночью, помещение огласилось истошным криком, на этот раз женским. Пока Лопе и другие, отрясая грезы полдня, вылезли кто откуда — одного Морфей объял прямо на стуле (жертва запора?) — пока в панике, как при пожаре, носились по всему дому, всё, можно сказать, и сгорело.