Читать «Христианское человеколюбие. В чем его смысл?» онлайн - страница 48

Христианские церковно-богословские круги не хотят признавать, что антагонизмы в капиталистическом обществе являются неизбежным результатом господства частной собственности на средства производства. Они представляют дело так, будто бы в основе классового неравенства лежат черствость, эгоизм самих капиталистов, их нежелание считаться с интересами «братьев своих меньших», и достаточно их убедить в обратном, как все изменится к лучшему. Но капиталисты — не просто отдельные лица, владельцы капитала, которые по своему усмотрению могут распоряжаться собственными средствами. Каждый буржуа, как убедительно показал Карл Маркс, — это персонифицированный капитал, слепо подчиняющийся стремлению к бесконечному приращению все новых и новых прибылей. Капитал властно диктует свою волю тем, кто им владеет, заставляет действовать по законам капиталистического производства.

А капитал как раз менее всего отличается человеколюбием. Он «источает кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят». Капитал бездушен. Ему чужды понятия морали, заботы о жизни и благополучии людей. И он порождает уродливые, бесчеловечные, звериные отношения между людьми, полные лжи, бессердечия, зла. Суть таких отношений метко изложил Максим Горький в повести «Фома Гордеев». Герой ее купец Яков Маякин цинично говорит: «Жизнь, брат Фома, очень просто устроена: или всех грызи, иль лежи в грязи». «Старое общество было основано на таком принципе, — отмечал В. И. Ленин, — что либо ты грабишь другого, либо другой грабит тебя, либо ты работаешь на другого, либо он на тебя, либо ты рабовладелец, либо ты раб».

Так что под мистической греховностью людей, о которой все время говорит христианство, греховностью, порождающей отрицательные моменты в поведении людей, в капиталистическом обществе скрывается вполне реальное явление — страсть к наживе. И природа этой страсти такова, что ее нельзя изжить благочестивыми пожеланиями вроде «возлюбите друг друга» и др., так как за нею кроется в конечном счете не злая воля отдельных людей, а слепая власть капитала. Если же кто-либо из капиталистов и пожелал бы жить «по-божески» в лучшем понимании этого слова, т. е. не обогащаться за счет других, вкладывать свои деньги в благотворительные заведения, а не в предприятия, приносящие наибольшую прибыль, то, в силу закона конкуренции, он просто был бы безжалостно смят и, разоренный, пополнил бы ряды тех самых обездоленных, которым он сочувствовал. Ведь капиталисты безжалостны не только по отношению к трудящимся, но и к членам своего класса, к «неудачникам». Если кто-то из них спотыкается или падает на дороге «свободного предпринимательства», то, как в волчьей стае, он, вернее его капитал, становится легкой добычей других, более сильных и предприимчивых. Таков суровый закон капитализма.