Читать «Девичье поле» онлайн - страница 51
Алексей Алексеевич Тихонов
— Зачем я буду пробовать, когда Золя так хорошо изобразил в l’Oeuvre все ужасы этого наслаждения, доводящего до петли, — шутливо возразил Соковнин, и убеждал: — Нет, вы попробуйте увлечься, как я, свободой существования, тогда вы поймёте, какое это наслаждение. Каждый человек чем-нибудь увлекается, и должен увлекаться. У меня в этом отношении большое поле для наблюдений в кругу моих товарищей: кто во что горазд. Я никому не мешаю, но как-то ни с кем не мог «сгруппироваться». Быть может, потому, что я «единственный», и увлекаюсь моей свободой.
Наташа с какой-то несвойственной ей осторожностью, точно входя в неведомый ей круг, спросила:
— А правы ли вы, оставаясь таким безучастным ко всем и ко всему?
Соковнин оживлённо возразил:
— Что значит, прав ли? Кто установил надо мной своё право? И какое право? Я прав пред самим собой — и этого довольно. Что значит «безучастен»? Я лично живу — значит, участвую в общей жизни. И по-своему работаю. Безучастен! Я верю только в свою личную духовную свободу. Всяким участием я может быть совершу зло, даже тогда, когда буду противиться какому-нибудь злу.
В его голосе звучала лёгкая ирония, и Наташа не могла дать себе отчёта, высказывает ли он искреннее убеждение или только забавляется нанизыванием софизмов. Она не находила слов для вопроса, который ей хотелось бы задать ему сейчас, а он с той же едва уловимой иронией продолжал:
— Я «не противлюсь злу насилием». Я ищу свободы только в самом себе, как «царствие Божие внутри нас».
Он замолчал, закурил новую папиросу и выпустив несколько колец дыма, с усмешкой сказал:
— Ну, что же, вот теперь вы, в свою очередь, сидите с опущенным взглядом и изучаете узоры на снегу под ногами?
Наташа подняла, голову и посмотрела ему в глаза пристально и вдумчиво, и сказала, с дружеской улыбкой, серьёзным тоном:
— Слушаю вашу лекцию и думаю, как мне совместить свободу «внутри себя» с моей «рабской» преданностью святому искусству. Понимаете?
— Понимаю, — улыбаясь же, ответил Соковнин, и продолжая курить, замолчал.
Наташе не хотелось вызывать его теперь на разговор каким-нибудь своим вопросом, как не хотелось прерывать его, когда он говорил. Она боялась своими возражениями нарушить его «исповедальное» настроение.
И Соковнин, помолчав, продолжал:
— Да я не так безучастен к искусству вообще, как вы думаете, Наталья Викторовна. Тянуло ведь и меня к нему. Одно время чуть-чуть в актёры не пошёл. Да только вот, когда я стал приглядываться побольше к моим товарищам, ушедшим на сцену, мне стало жаль моей свободы. Они искали там и