Читать «Девичье поле» онлайн - страница 40

— Ну, ты другую чашку нальёшь себе сама.

— Да, да, мамочка! Не беспокойся. Я всё-таки хозяйничаю у себя-то.

— Так ты и мне усь налей, — сказала бабушка. — Посмотлю я, как ты хозяйницяесь.

Наташа взяла бабушкину чашку.

— Отлично хозяйничаю, бабушка. Вот вы приезжайте ко мне в Париж в гости и посмотрите, как я там в маленькой комнатке устраиваюсь.

— Да сто ты все в Палис да в Палис. Куда усь мне в Палис. Вот плидет опять мой паляц-палялиц, тёпел усь не отвелтисся, и повезут меня, сталюху, в Петельбульг, на Смоленское. Вот тебе и Палис.

— Ну, бабушка, какие вы разговоры заводите, — улыбаясь, погрозила ей пальцем Наташа.

Наташа мыла чашку; неловким движением опрокинула блюдечко с водой, залила скатерть и весело вскрикнула:

— Ах! Ну вот, это вы все, бабушка, виноваты! Видите, как вы меня расстроили. Надо кофе пить, а вы о кладбищах.

— Ну, сто делать. Сегодня суббота, завтля все лявно цистую постелят.

Лина с улыбкой обратилась к Наташе:

— Дай я налью.

— Ну уж это совсем оскорбительно, Линка, — шутя огрызнулась Наташа. — Уж позвольте, я хочу доказать, что я талант на все руки.

Она теперь со вниманием, методически вымыла и вытерла бабушкину чашку, спросила, как крепко ей налить, совсем тихонько, чтобы не расплескать, отнесла ей чашку на место и, целуя бабушку, приговаривала:

— Ну вот видите, бабусенька. Кушайте, милая. Ваша Наташа даже кофе умеет наливать.

— Ну, а как зе мне одетьця-то, Натка, для польтлета?

— А никак, бабушка. Разве вам непременно хочется, чтобы я ваше платье рисовала? Да Бог с ним. Будет ли оно шёлковое с кружевной отделкой, или вот это полосатенькое бумазейное — не все ли равно. Мне голову, голову, эту милую, дорогую бабусенькину голову надо!

Наташа взяла бабушкину голову руками за обе щеки, притянула её к себе и пристально всматривалась в неё.

— Знаете, бабуся, я нарисую вас à la Lenbach.

— Это как?

— А так… портрет-этюд. Все эскизно, кроме лица. И совсем живые-живые глаза. Ваши чудные глаза, бабусенька.

Целуя бабушку в губы, Наташа шутливо сказала:

— На зубы мы не обратим внимания… Но чтобы глаза бабусенькины… я сделаю их хорошими-хорошими.

Бабушка, улыбаясь, ласково смотрела на неё и беспрекословно позволяла ей поворачивать во все стороны свою голову. Потом спросила:

— А оцьки не снимем?

— Нет, бабушка, в очках лучше. Когда привык видеть лицо в очках, то без очков оно кажется каким-то сонным, чужим. Нет, мы сделаем так, чтобы вы немножко повернулись en trois quarts, и из-за очков, сбоку, взглянете на меня. Будут и очки, и один глаз совсем чистый. Уж я вас усажу.

X

Кончив кофе, Наташа пошла с бабушкой в её комнату. Сергею велела принести с озера все ещё стоявший там мольберт и доску, пришпилила холст, усадила бабушку и бойко, уверенно начала набрасывать эскиз её портрета.

Никогда ей не работалось, кажется, так легко, так вдохновенно. Быстро, штрих за штрихом, на полотне появлялись черты бабушкина лица, схожие, очень схожие, но в тоже время как будто и не те.