Читать «Операция «Сломанная трубка»» онлайн - страница 28

Георгий Васильевич Краснов

Никон вышел в переднюю, поздоровался и выжидательно посмотрел в глаза соседки, спрятанные за маленькими круглыми очками. Какое такое дело у нее может быть именно к нему?

— Сынок, — сказала Акулина Мусимовна, серьезно, как на взрослого, глядя на него, — намедни ко мне письмо пришло. Открыла я его — и диву далась. Ничего-то там не поняла… И так посмотрела, и эдак — наверное, по ошибке попало ко мне письмо-то. Хотела было обратно почтальону отдать… С тобой вот хочу посоветоваться…

Никон слушал ее и ничего не понимал. О каком письме она говорит? Почему она хотела вернуть его почтальону, если оно пришло к ней? Да и вообще, почему именно с ним пришла советоваться Акулина Мусимовна?

— Адрес-то хоть правильно указан? — спросил он, недоумевая.

— Адрес-то есть, сынок, есть адрес… И в аккурат мой. Но вот… — Худой жилистой рукой Акулина Мусимовна вытащила из кармана фартука конверт. — Но вот что там написано — никак прочитать не могу…

Никон повертел в руках плотный конверт, внимательно всмотрелся в штемпели.

— Так оно же пришло к вам из-за границы! — воскликнул он вдруг.

— Так я и подумала… — кивнула старушка.

— Из Польши это! — сказал Никон, разобрав-таки буквы на штемпеле. — Смотрите, написано: «Люблин». Перед каникулами я книгу про партизан читал, так там бои шли как раз около города Люблина. И область такая есть в Польше.

Никому не терпелось поскорее открыть письмо и прочитать, что там написано. Акулина Мусимовна подняла очки на лоб.

— Открывай, открывай. Затем и пришла я. Может, думаю, сумеешь прочитать?

Никон проворно вытащил из конверта густо исписанные листочки. Правду, оказывается, говорила Акулина Мусимовна: письмо было написано на незнакомом языке. Некоторые слова почти как русские, но все равно не понять, о чем тут говорится.

— Ты, Никон, почитай-ка там желтенькую бумажку, — сказала Акулина Мусимовна.

Никон быстро перебрал листки и отыскал среди них желтый. Края этого листочка обтрепались, он почти сплошь был в каких-то коричневых пятнах, и написанные чернильным карандашом слова складывались в трудноуловимый текст:

…отец!

Если я из се… …боя не выйду жи… знай: твой с… …вал с фаши… последне… …рона. В такой для …ня… час еще сильнее пон… дор… Род…

А. Мусимов. 12.VII. 1943 г.

Акулина Мусимовна и мать Никона потрясенно молчали. Никон еще раз пробежал глазами текст и взглянул на старушку.

— У вас кто-нибудь погиб на войне?

— Братец младшенький ходил на войну, но про Польшу от него не слыхивали. Про флот он говаривал. На Черном, слышь, море служил…

— А теперь он где живет?

— Весь пораненный пришел с войны. И недолго промучился — помер… — Голос Акулины Мусимовны дрогнул. Она сняла очки, протерла глаза и снова надела. — С той поры и живу одна, как сова…

Никону стало очень жалко старушку, но он не нашелся что сказать ей, как успокоить. Между тем его мать промолвила нерешительно:

— Может, и вправду лучше вернуть это письмо почтальону?

— Так и я подумывала, да вот… Посылали-то его из-за границы… Значит, очень важное дело! А почтальону что — возьмет да отправит обратно. Не проживают, мол, у нас такие — и все. А окажись, что живой этот, который желтенький листок написал? Три десятка лет с лишним, считай, прошло с конца войны, а до сих пор, слышь, разыскивают сыновья отцов, братья сестер… Чует мое сердце, не зря отправили из Польши в наш поселок письмо, — Акулина Мусимовна глянула из-под очков на Никона: — Вот и подумала я: может, пионеры тут в чем помогут?..