Читать «Что оставит нам Путин: 4 сценария для России» онлайн - страница 101

Ощущение содержательной наполненности жизни, гармоничной связи с окружающим миром, преемственность с прошлым и уверенность в будущем — все это в совокупности составляет счастье бытия — куда более универсальную ценность, чем деньги. Правда, мы пока не умеем инструментализировать ценности такого высокого порядка. но кто сказал, что это непреодолимо? способность людей к инструментализации постоянно растет. Пройдет немного времени, и люди пойдут дальше. Деньги канут в прошлое так же, как институт рабовладения и крепостной зависимости. Человек будет строить свою жизнь, ориентируясь не на зарабатывание денег, а напрямую на достижение полноты и осмысленности бытия — счастья. Собственно говоря, деньги и сегодня являются лишь инструментом достижения счастья. Однако инструмент оттянул на себя слишком много внимания и сил и стал претендовать не на инструментальную, а на смысложизненную роль. "Счастье — это прибыль" — было написано на офисе американской компании "Энрон". Хорошо известно, чем закончила эта компания…

Пока мы еще не вполне понимаем, что такое счастье, но движемся к этому пониманию. Осмысление понятия счастья — своего рода заглядывание в будущее.

Как утверждал выдающийся палеопсихолог и философ Борис Поршнев, наши далекие предки — пралюди — палеоантропы специализировались на функции коммуникаторов в мире, где властвовали крупные агрессивные хищники. Не будучи ни чистым травоядным, ни уж тем более хищником, палеоантроп питался падалью и выживал, вписываясь в зазоры между пищевыми нишами доминирующих видов. "Этот эвриобионт, даже убиквист, то есть обитатель, неограниченно разнообразных биотопов был абсолютно безопасен для всех зверей и птиц, ибо он никого не убивал. но зато он как бы отразил в себе этот многоликий и многоголосый мир и смог в какой-то мере управлять поведением его представителей благодаря опоре на описанные выше механизмы нервной деятельности", — подытоживает Борис Поршнев роль палеоантропа. Жизнь палеоантропа постоянно висела на волоске взаимопонимания с соседствующими видами.

Если мы осуществим проекцию нашего сложноустроенного понятийного аппарата на тот мир, то увидим: понятия "жизнь" и "счастье" были тогда слитны. Ты жив? Это и есть абсолютное счастье. Тебя и сегодня не загрызли! Ты продолжаешь ловко балансировать меж интересами двух пещерных медведей — владельцев соседствующих охотничьих участков — и зарящейся на их пищевые богатства стаей ископаемых гиен. Острота ощущений, полнота жизни, постоянное хождение по нервнодеятельностной проволоке.

Однако через десятки тысячелетий оформилась точка бифуркации, после которой понятия "счастье" и "жизнь" начали сначала медленно, а потом все быстрее расходиться. В основе этой дивергенции лежит простой факт: жизнь начала обесцениваться, поскольку сохранить ее стало проще. И сегодня немалый процент наших собратьев абсолютно живы и при этом совершенно не счастливы. Чем меньше счастливых, тем больше интерес к предмету.