Читать «Преторианец. Кентурия особого назначения» онлайн - страница 182

– Времени не было, – спокойно объяснил Лобанов.

– Знаю, – буркнул префект.

– Мы больше не будем! – преданно вытаращился Эдик.

Аттиан хмыкнул и рассмеялся.

– Клянусь Юпитером! – сказал он. – Таких, как вы, у меня еще не было! – Помолчав, префект добавил: – Могу поздравить! Вам удалось перекрыть почти все золотые ручейки, консуляры остались без средств! Но это еще не конец! – Подойдя к окну, Аттиан протянул: – Да, это еще не конец… Принцепс прибудет в Брундизий еще до июльских ид, а на носу уже календы! Короче говоря, вот вам третье задание – и мой первый приказ: вы должны взять живьем всех четверых консуляров и доставить сюда! Я лично посажу эту банду за решетку!

– Разрешите идти? – по-строевому гаркнул Лобанов.

– Не торопись… – проворчал Аттиан, роясь в груде цер. – Ага, вот! Молодцы, фрументарии! В общем, так… Нигрин и Пальма сегодня в десять часов встречаются с каким-то типом на Марсовом поле, в портике Октавии. Там их и берите! Цельс не выходит из домуса Гая Авидия, сидит и пьет. А вот где Квиет, мне неведомо! Ищите!

– Будет исполнено!

– Марш отсюда!

Гладиаторы последовали команде.

Марсово поле… С чем его сравнить? Какое соответствие найти в веке атомном и космическом? Может, с Центральным парком Нью-Йорка? С лондонским Гайд-парком? С московским Нескучным садом? Как ни сравнивай, все будет неверным. Жители Рима обитали в вечной сутолоке, в духоте и шуме, для большинства прописанных в Городе зелень ограничивалась луком и салатом в миске или цветами в горшке.

А Марсово поле, что раскинулось от Тибра до Садового холма, весело зеленело, его покрывала мягкая трава и тенистые рощи. Сады переходили в парки, тенистые аллеи уводили к храмам и прудам, и повсюду статуи, фонтаны, виноградные лозы…

Лепота! Римляне отдыхали здесь душой и телом – устраивали скачки, играли в мяч, боролись. В портике Юлиевой Загородки торговали ценными рабами, дорогой мебелью, ложами, выложенными черепаховой костью, коринфской бронзой, хрусталем, пурпурными заморскими коврами. В портике Аргонавтов свободно висели десятки ценнейших картин, изображавших в красках подвиги экипажа «Арго». А портиков этих было… Уйма! И что интересно, повсюду в портиках стояли великолепные статуи работы Фидия и Антифила, Лисиппа и Праксителя, Мирона и Скопаса. Стояли открыто, стражи их не охраняли, однако никому даже в голову не приходило обломить палец Артемиде Кефисодота или нацарапать похабщину на ее мраморной попе.

Впрочем, недолго осталось изваяниям воспевать в камне красу жен и мужей – лет через триста Церковь науськает христиан, и те ринутся крушить Венер и Гераклов, будут дробить произведения искусства кувалдами и пережигать на известь! Прекрасные картины, писанные на кипарисовых и кедровых досках, «возлюбленные братья во Христе» станут ломать об колено и бросать в костер, туда же полетят книги великих поэтов и ученых. На долгую тысячу лет вся Европа совершит погружение во тьму изуверства и невежества, нетерпимости и мракобесия, дикости и варварства… Но когда это еще будет! А пока что в разгаре лето 118-е от Рождества Христова.