Читать «Как весть о том...» онлайн - страница 10
Леонид Советников
«Глухие пятна трав за домом…»
Глухие пятна трав за домом,Грязца коричневая луж.Тепло, но в веянье медовомДрожит душистый венчик стуж.И одуванчик на пригоркеНе тает в солнечном огне:Подуй на колкие иголки —Пройдёт позёмка по стерне.Ах, наше северное лето, —Короткое, как жизнь сама!Вот пух мелькает, будто этоВсё кружит, всё сквозит зима.Акросонет
Нехотя волны, одна за одной,Аспидный камень у берега моют.День. За туманной стоит пеленойЕльник, объятый разлапистой тьмою.Пасмурный край. Под печальной соснойАбрис оградки… С молитвой немоюПлёлся тут странник с порожней сумою,Обомшевая всегдашней виной.Родина, воля твоя – в овсюгах,Кто тебя выдумал странной такою?Оскудевает туман над рекою —Возится вечность в крутых берегах.Облачно небо, как будто в снегах,Йодистый воздух пропитан тоскою.«Лирика становится цинична…»
Лирика становится цинична,Если всё в ней лишь предмет всего,Если звук души и нота птичья —Только знак бессилья твоего.Где цари, что цензорами слыли,Где пророки, что глаголом жгли?Не достать одних из-под земли,До смерти других позалюбили.И в душе, блуждающей в дыму,И в стране, где пошлое в почёте,Лирика бывает на излётеИ почти не слышной никому.Но бывает!.. Птица в светлой рощеТак звенит иль речка меж камней —Чем безвестней, тем родней и проще;Чем родней, тем тише и грустней.«Темнело. С воли дул холодный ветер…»
Темнело. С воли дул холодный ветер.И было так, как будто не приветилМеня мой друг. И ветер выл в груди:Любви и справедливости не ждиНи от кого, такого нет закона!И я уснул. И видел блеск затонаИ чей-то взгляд. И бриз береговойСмирялся, будто лист перед травой.Шептали камыши, где рощи дремлют:Не верь себе, пока не ляжешь в землю.«В захолустье, где вечность сурова…»
Памяти поэта Константина Васильева
В захолустье, где вечность сурова:Кто услышит? дыши, не дыши —Вдруг сорвётся, как яблоко, слово,Жизни тяжесть снимая с души.Ах, какая великая зрелость —В Спасов день умереть на земле!Где лишь словом крещёному – пелось,Сладко пелось в бесчувственной мгле.Убогие
Есть коляски и трости у нас,Но… дворовые! чуждой мы повести,Что чинуша строчит, не чинясьНаживаться на муках и горести.Не сожжёт этот Моголь – солжётИли вычеркнет: делать им нечего!Лист слетит на дорогу, тяжёл,Место казни нигде не отмечено.«На огонь мы открыто глядим…»
На огонь мы открыто глядим.Так ли будем на вечности дым?Тлеет долго в потёмках зола,Будто света порог перешла,И мерцает не свет, а тепло.Наконец, и до сердца дошло.Дальний берег похож на провал.Я ведь жизнью тебя называл.«Пора уж к веку золотому…»
Пора уж к веку золотомуПрипасть натруженной пчелойИ слов горчащую истомуСбирать для фразы ключевой.И сквозь черты чертополоха,Бурьяна буйство, мощь хвощейПриметить, что не всё так плохоВ природной прихоти вещей.Что, разгоняя кровь по жиламЮнцам и даже старожилам,Немеет мир пред глубиной,Лишённой твёрдого значенья,Но полной тихого свеченья,Неясной прелести земной.А в небе клин и лист кленовый —Приметы осени, где новыйКороткий век дарован мне.И я в тоске провинциальнойС какой-то нежностью печальнойГляжу на летний куст в огне:Он подражает купине.
