Читать «Дочь бутлегера» онлайн - страница 14

Обычно злобная юридическая мелочность заставляет меня лезть на стенку; в тот холодный январский день она направила меня прямиком в избирательную комиссию, где я подала заявление о намерении бороться за место Гаррисона Гобарта.

Конечно, больше всего мне бы хотелось бороться за него с Перри Бирдом.

2

Я просто вернулась домой, чтобы разобраться в воспоминаниях

Окружное отделение Демократической партии собралось на съезд для выдвижения кандидатов в просторном двухэтажном здании средней школы Западного Коллтона, «фабрики образования», построенной в рамках программы интеграции в 1969 году.

Нашему округу потребовались пятнадцать лет и угроза сокращения федерального финансирования для того, чтобы наконец признать: раздельное обучение расходится с принципом равноправия. Все убогие старые школы для черных пришлось закрыть, потому что ни один белый налогоплательщик ни за что бы не отдал туда своего ребенка. Я качаю головой, когда слышу, как кто-то с пеной у рта выступает против доставки детей в школу на автобусах и разглагольствует по поводу преимуществ обучения по месту жительства. Таких разговоров не было и в помине в те времена, когда я училась в седьмом классе, а чернокожих детей приходилось возить за многие мили мимо школ для белых.

Мы приехали незадолго до шести, вечернее майское солнце еще стояло высоко в безоблачном голубом небе. Его лучи струились сквозь высоченные, от пола до потолка, окна столовой, освещая столы, уже застеленные веселенькими красно-белыми клеенками. Над каждым столом висели связки красных, белых и синих воздушных шаров; красно-бело-синим сукном был убран президиум. Очень красиво. Очень патриотично.

Чтобы никто не забыл, зачем все здесь собрались, на стене за президиумом висел большой плакат. Учитель рисования школы Западного Коллтона изобразил на нем в натуральную величину осла, лягающего по заду слона, очками подозрительно напоминавшего сенатора-республиканца от штата Северная Каролина.

На ужин подали обычные жареную свинину, салат из шинкованной капусты, кукурузные оладьи и сладкий чай со льдом. Я сама окончила эту школу, а Нотты возделывали землю в этих краях с конца восемнадцатого века, поэтому меня встретили очень доброжелательно. Мне улыбались и тянули руки для приветствий. Чтобы получить моральную поддержку, я села за один стол с Джоном Клодом Ли и Рэйдом Стивенсоном, моими партнерами, Шерри Кобб, нашим юридическим консультантом, и другими значимыми персонами, которые в случае Рэйда менялись как фазы луны. Здесь же присутствовали двое моих братьев со своими семьями.

Однако отца не было.

Его совсем не обрадовало то, что я поступила на юридический факультет, а с тех пор, как я заявила о своем намерении бороться за место судьи, отец и вовсе не желал иметь со мной дело. Единственная дочь после длинной череды сыновей, я, по его мнению, должна была носить кружевные платья и туфельки до тех пор, пока не выйду замуж за мужчину, который будет лежать ниц перед моим пьедесталом до конца моих дней. Отец клянется, что никакого шовинизма здесь нет, но на самом деле ему просто не нравится, когда дамы вмешиваются в политику. (В этом папа похож на Джесса Хелмса. И тот, и другой ни разу в жизни не встречали женщины. Для них все лица женского пола являются дамами, если только речь не идет об особах легкого поведения, но в этом случае они называются другими именами.)