Читать «Курьез с шедевром» онлайн - страница 8

И вот такой-то источник, где все столь сомнительно, зыбко, неопределенно, предпочесть тексту, который «списан с подлинника»? Я думаю, разгадка здесь вот в чем.

Ни в 70-е годы, ни в 1890 году у Бартенева, как и у Висковатова, не было не только лермонтовского подлинника или достоверного, надежного списка с него, но и вообще никаких косвенных доказательств авторства великого поэта. Он, как и Висковатов, располагал лишь расхожими вариантами стихотворения. Это подтверждается тем обстоятельством, что все три текста, как и два висковатовских, разнятся между собой. При плохом знании почерка Лермонтова Бартенев действительно мог предположить в 70-е годы, что он снял копию с подлинника, подобные вещи случались с более искушенными специалистами и позже. Однако твердой уверенности у него не было, и это долгие годы (самое малое — почти двадцать лет!) удерживало его от публикации. Но вдруг он видит, что его конкурент не колеблясь дважды печатает стихотворение безо всякого указания на источник. И вот тогда, досадуя на свою медлительность, нерешительность и на бесцеремонный обгон соперником, Бартенев тоже ударился во все тяжкие: на следующий же год предал стишок тиснению! При этом по понятным престижным соображениям он избрал новый попавший ему в руки вариант, который больше, чем прежние тексты, отличался от висковатовских.

Но при этом допущении, естественно, возникает вопрос: а можно ли было ожидать от Висковатова и Бартенева таких чувств и поступков — обнародование недостоверных текстов, следования соображениям престижа, желания во что бы то ни стало обойти конкурента и т. п.? Увы… И тут приходится сказать несколько слов о них как о публикаторах. У обоих немалые заслуги в деле сбора и печатания литературных и исторических документов. Тому и другому мы обязаны сохранением весьма ценных рукописей, без коих картина нашей культуры была бы сейчас неполной. Но — надо признать со всей определенностью — и тот и другой принадлежали к числу не самых безгрешных детей своего бурного века.

П. А. Висковатов не раз был замечен, как выражаются специалисты-текстологи, «в приверженности к контаминированным текстам», то есть к соединению текстов разных редакций произведения, в результате чего появляется новый, ранее не существовавший текст. Контаминация, разъясняют те же специалисты, одна из грубейших текстологических ошибок. Но были на совести Павла Александровича грешки и потяжелей. Так, под произведениями, которые он публиковал, порой стояли имена, не имевшие к ним никакого отношения. В частности, немало чужих стихов Висковатов приписал как раз Лермонтову. Где гарантия, что он не поступил именно так и в том случае, когда ему в руки попало восьмистишие «Прощай, немытая Россия»? Никто не доказал, что дело обстояло иначе.