Читать «Славянский мир Начальной летописи» онлайн - страница 182

169

В договоре Игоря дело идет только о Корсунской стране, которая сходилась с русскими областями в Нижнем Поднепровье. «Аще обрящеть в вустье Днепрьском Русь Корсуняны рыбы ловяще, да не творять им зла никакоже. И да не имеють власти Русь зимовати в вустьи Днепра, Белъбережи, ни у святаго Елферия» (Лавр., с. 22).

170

Лавр., с. 31.

171

«Иде Володимер на Болгар с Добрыней уем своим в лодьях, а Торки берегом приведе на коних, и победи Болгары». В Никоновской летописи прибавлено «на Болгары Низовские» – след. Поволжские. В Воскр. летописи (т. VII, с. 296) известие озаглавлено: «Победа Болгаром иже на Волге». Так принимает это известие Карамзин (т. I, с. 125, примеч. 436). Но участие торков и невозможность «конных походов» по побережьям Волги, которая ясна из всех известий о действиях по Низовой Волге и новгородцев XIII–XIV веков и даже московских князей XIV–XV веков заставляют видеть в болгарах летописи 983 года – болгар дунайских, а не поволжских.

172

Лавр., с. 66–67.

173

Constant. Porphyr. De administer. Imp. Ср. статью Бруна в Записках Одесского общества истории и древностей. Т. III. С. 451–453.

174

Это предположение допускается тем, что Иван Ростиславич стоял в близких отношениях к днестровскому населению. В 1159 году одного появления его у поднестровских городов Кучельмина и Ушицы было достаточно, чтобы склонить на его сторону городское население (смердов Ипат., с. 84; Ипат., 1157 год, с. 80–81; 1159 год, с. 83). С. М. Соловьев (Указ. соч., т. I, с. 223) объясняет настойчивость, с какой галицкий князь требовал выдачи Ивана Ростиславича, и готовность, которую показали лядские и русские князья поддерживать это требование, тем, что Иван сносился с недовольными галичанами, и, с другой стороны, «взявши деньги у одного князя, он переходил к другому, потом к третьему».

175

Ипат., с. 83–84.

176

Карамзин Н. М. Указ. соч.

177

По картам Шуберта.

178

Галицко-волынская граница, как она открывается из приведенных указаний, не совсем согласна с общепринятым теперь мнением о том, что волынские владения простирались будто бы на юг по левым притокам Днестра – Збручу, Смотричу, Ушице и т. д. Мнение это основывается единственно на том, что Каменец, о котором говорят наши летописи под 1196, 1210, 1228, 1235, 1239 и 1240 годами (см. Ипат. лет.) как о волынском городе, приурочивается обыкновенно к теперешнему Каменцу-Подольскому, несмотря на видимые противоречия с другими летописными известиями и даже с совершенно ясными указаниями летописи о положении Каменца совсем в ином месте. Каменец-Подольск не мог быть волынским городом уже по тому одному, что собственно Галицкая земля простиралась, по словам летописи, «от Боброкы (приток Днестра в Бережанском округе) даже и до реки Ушицы и Прута» (1229 год; Ипат., с. 169); так что Каменец-Подольский представлял бы какую-то уединенную волынскую колонию среди галицких владений. В первом же известии о Каменце мы находим указание на его положение. В конце XII века он принадлежал волынскому князю Роману Мстиславичу, враждовавшему с Рюриком Киевским и Володимиром Галицким. Оба этих князя напали одновременно на владения Романа. «Володимер, – говорит Киевский летописец (1196; Там же, с. 149), – …повоева и пожьже волость Романову около Перемиля, а отселе Ростислав Рюрикович с Володимеричи и с Черным Клобуком ехавше повоеваша и пожгоша волость Романову около Каменця». «Отселе» – в устах киевского летописца очевидно значит «со стороны Киева». Несколько выше говорится, что Рюрик посылал сказать галицкому князю: «А ты, брате, оттоле со сыновцем моим воюйта волость его» (Романа). Следовательно, князья киевский и галицкий условились напасть на Волынь с двух сторон – с юго-запада от Галича и с востока, со стороны Киева, и Каменец следует, таким образом, искать не на юге Волыни, а на востоке. Затем (под 1210 годом) мы видим, что Романовичи, выгнанные из Галича и Владимира, находят убежище в Каменце, и из слов летописца нельзя не видеть, что в их судьбе принимал деятельное участие Всеволод Святославич Киевский. По крайней мере, вслед за известием о приезде их в этот город, он говорит: «Княжаше Всеволод в Киеве Святославич имея великую любовь к детем Романовое» (Ипат., с. 159). Из известия об осаде Каменца Володимером Киевским в 1228 году и особенно из действия Котяна Половецкого, во всяком случае, не видно, чтобы дело шло о Каменце-Подольском. Напротив, скорее всего, можно заключить, что между Каменцом и Галичской землей лежали Половецкие степи: «Ехав (Котян, отступивший от осаждавших этот город) взя землю Галичьскую, иде в землю Половецкую, и не обратился к ним» (то есть к осаждавшим Каменец. Ипат., с. 167). Под 1235 годом прямо говорится, что Каменец стоял со стороны Галича и земли болоховских князей (что по Восточному Бугу), за Хомором, левым притоком Случи и недалеко от Киева и от торков, живших, как известно, по Роси: «Придоша Галичане на Каменец, и вси Болоховсции князи с ними, и повоеваша по Хомору и поидоша ко Каменцю». В то же время послал «бяше Володимер Данилови помощь, Торкы» (Там же, с. 174). Наконец, последнее известие о Каменце представляет собой описание похода Батыева под 1240 годом, описание, на котором основывается главным образом мнение о тождественности этого города с Каменцом-Подольским. «Разрушивши Киев, и услышавши о Даниле, яко в Угрех есть, поиде сам (Батый) Володимерю, и приде к городу Колодяжьну… и приде Каменцю, Изяславлю, взят я; видив же Кремянец, град Данилов, яко не возможно прияти ему и отъиде от них и приде к Володимерю» (Там же, с. 178). Этот путь обыкновенно объясняется теперь местечком Ладыжином в Гайсинском уезде, Каменцом-Подольским, Заславом Волынской губернии, Кременцом. Так что Батый по дороге во Владимир делает совершенно необъяснимый крюк, направляясь от Киева сперва круто на юго-запад, в Ладыжину, оттуда на запад к Каменцу, затем от Каменца прямо на север к Заславу и Владимиру и прибавляя себе пути – против прямой дороги – почти в 300 верст, если брать прямые расстояния. Между тем он, видимо, спешил к Владимиру. Это видно из замечания летописца о походе его из Киева по получении известия о пребывании Даниила в Уграх. Он не останавливается на осаде крепких городов: Колодяжн берет хитростью, мимо Кременца и Данилова проходит, не пытаясь даже взять их. Это обстоятельство значительно ослабляет достоверность приведенного выше объяснения Батыева пути и позволяет думать, что он лежал гораздо прямее по направлению от Киева к Заславу. Соображая все эти данные, необходимо принять, что Каменец вышеприведенных летописных известий находился на востоке волынских владений, близ киевского рубежа, недалеко от торков в Поросье, близ реки Хомора, бывшей от него на запад и юго запад со стороны Болоховской земли, – на пути из Киева в Заслав и к западу от Колодяжна. Действительно, к востоку от Хомора на реке Случи в южной части Новград-Волынского уезда мы находим и теперь местечко Колодяжно [На Волыни есть еще два Колодежна – один к юго-западу от Луцка, в Дубенском уезде, на дороге из Дубна во Владимир-Волынский; другой – Колодезно – к юго-востоку от Ковеля – в десяти верстах близ Волошек.] и близ него к северу в одной миле, на левом берегу Случи местечко Каменку. Местные изыскания должны указать, есть ли теперь какие-либо остатки существовавшего там города; но положение его, а отчасти и название говорят сильно в пользу того, что именно тут надо искать летописный Каменец.