Читать «Философия возможных миров» онлайн - страница 3

Проводя расспросы, я выяснил (если вообще удавалось разговорить очевидцев), что свист помнят если не все, то большинство, а вот визуальные впечатления весьма индивидуальны – если опять же они вообще есть. Мне запомнилось, хотя, возможно, это тоже подмена воспоминаний, что был какой-то коготь, мгновенно протянувшийся из неведомых далей и схвативший первое попавшееся. Я думаю, никакой особой предрасположенности выдернуть именно Витька не было, – я, Бобров, соседний кусок пространства с неровными краями могли с таким же успехом стать жертвами выдирки. То есть основания для изъятия того или иного фрагмента сущего наверняка есть, но они уж точно трансцендентны человеческому разуму. Пути выхватывающей Длани и Когтя выдирающего неисповедимы. Иногда мне представляется, что это ковш серебристого, хотя и невидимого экскаватора, ковш, способный мгновенно вгрызаться в любую облюбованную наличность – в плоть, в гравитационное поле, в абсолютно черное тело, в прошлое. Да, и в прошлое как давно минувшее, так и совсем еще свежее – и отовсюду выдирать кусок произвольного размера, оставляя рваные, но быстро зарастающие края.

Другие свидетели разрывов, из которых мне удалось что-то вытянуть (увы, их немного, очень похоже, что эти первичные сцены вытесняются быстрее, надежнее и дальше всего), приводят свои образы. Например, склевывание: «невидимая Птица склюнула что-то налету и помчалась дальше» или «гигантский липкий язык Лягушки выбросился откуда-то из космоса, и – прощай, Жулька (фокстерьер), – больше я ее не видел».

Что же касается Виктора Сапунова, то самым удивительным для меня стала скорость затягивания сквозной дыры. Прямо стоит перед глазами, как Бобров побледнел, сглотнул слюну и сказал: «Ну, свяжешься, блин, с этим Витьком, вечно какие-то проблемы», и больше он о Сапунове не упоминал. Никогда. И в дальнейшем всячески избегал оставаться со мной наедине. Учительница в классе на следующий день, делая перекличку, фамилию Сапунов даже не озвучила – ее взгляд скользнул через пустующее место за партой и проскочил дальше.

Мой более чем тридцатилетний опыт расследования показал, что, несмотря на чрезвычайную затрудненность прямых свидетельств (увы, коготь Выдры смазан эликсиром амнезии), с ситуацией внезапного исчезновения, выхватывания, хоть однажды сталкивается едва ли не каждый. Косвенных свидетельств более чем достаточно, пусть общая картина далека от ясности. Я не сомневаюсь, что на стыке философии, физики, математики, психоанализа, истории и практического сталкерства когда-нибудь возникнет наука, которая займется топографией дыр, прорех и участков замещенной событийной ткани, тех многочисленных «кусочков пластыря», которыми буквально залеплено все происходящее, любая внешняя стабильность, любой континуум. Важнейшая особенность человеческого познания, укрывшаяся от внимания Канта, это счастливое игнорирование прорех и склеек, естественное тяготение к спасительному континууму, проявляющее себя на всех уровнях – от первичной сенсорики до идей диалектического разума.