Читать «Судьбы дорога» онлайн - страница 16

– Вот мимо койки идет парень, рука загипсована, шея и глаза подергиваются – видно контуженный. Идет и плачет, ему кричать от боли хочется. Вот, сосед Иванов тихим голосом приглашает: «Паренек, ты присел бы рядышком?» Но парню не до этого, жалуется: «Рука разболелась, у меня или черви под гипсом развелись, или клопы залезли!» Это беда, если под гипс клоп залезет, его, гада, оттуда не выгонишь! Нажрется и там же отдыхает, а потом снова жрет. Черви, однако, запекшееся гнилье выедают, и от этого получается какая-то польза, но когда их там образуется много, они принимаются за мясо, тут уж гипс надо снимать. Иначе от боли заорешь очень громко. А этого делать нельзя, в госпитале больных полно, нужна тишина. Наркоз из меня выдыхался медленно. Глаза устало смотрели на полузакопченую лампу. Я тогда возмущался: «Какого черта она горит днем? Керосину много? Я в деревне жил, там керосин завсегда экономили. А тут днем палят, вот сейчас встану, дуну в стекло и погашу!»

Утром, после завтрака, начался обход. В палату вошли: пожилая женщина в очках – главврач, старшая медсестра, палатная медсестра, кастелянша, няни и другие. Вид у всех строгий, озабоченный. Врач, осмотрев очередного раненого, давала указания: кого-то перевести в палату выздоравливающих, кому-то назначала дополнительное лечение. Так двигаясь от койки к койке, главврач подошла к Иванову. Глянув на его бледное с синими пятнами лицо, у врача изменился тон голоса, она уводила в сторону глаза, а Иванов пытался уловить ее взгляд. Доктор пробыла возле него недолго. Напоследок сказала: «Вас переведут в другую палату, – помолчав, – в отдельную».

«В изолятор, что ли?» – возмутился Иванов.

«Ни в коем случае! Просто в отдельную, там теплее, тише!»

Иванов, предчувствуя недоброе, заволновался: «Не хочу в отдельную! Мне здесь хорошо, с ребятами сдружился». Но доктор поднялась и, не оглядываясь, уходила к другому больному. В палате сделалось очень тихо. Мне, в тот обход назначили повторную операцию руки. Рука частично восстановилась. Но меня все же комиссовали. Вернулся я на родину, долго слушал плеск родной реки, смотрел в синь неба, на ярусы лесов, и плакал. Работал я лесником, дожил до пенсии. К сожалению, жена моя – Анфиса, оставила нас рановато… умерла. Да вот беда, – не захотела дочь Маша выйти замуж, так и живет старой девой. Уж и не знаю – по какой такой причине, но сильно жалею. Остался я без внучат – без продолжателей династии лесников Елкиных. Вот, такая у меня получается – судьбы дорога.

Глава шестая

Тихой ночью над поселком Волгино пушинками лебяжьего пуха опустился первый снег, покрывший деревья, прелую листву и дорожки в парке. Здесь, крахмально поскрипывая обувью, оставляя следы в снегу, по аллее идет пожилой человек. Изборожденное морщинами лицо его просветлело от чистоты зарождающегося дня. Когда-то в этом парке он, юный и стройный курсант пехотного училища, шел по тропинке на встречу с молоденькой учительницей. Обостренная память частенько возвращает военкома в былые, грозовые, навечно впечатавшиеся в воспоминания годы. Вот как будто идут они, взявшись за руки, озаренные июньским вечером, к берегу Волги, не зная еще, что всего через несколько часов ранним утром разлучит их война…