Читать «Судьбы дорога» онлайн - страница 14
Леонид Михайлович Васильев
– Знаешь, Букин, иногда тебя хочется заслуженно назвать местным Кулибиным – именем талантливого изобретателя, а порой хочется обозвать «стакановцем».
Но Фока только ухмыляется:
– Называй меня, как хочешь, только наливай полней!
Глава пятая
Семен подрулил к створкам ворот дома, открыв дверку багажника, спросил:
– Толя, куда груз положим?
– Давай обработаем ржавчину во дворе.
И вот двое мужчин, взявши в руки щётки для обработки металла, принялись за работу.
Вскоре арматура, освободившись от ненужного налета, покрылась естественным цветом. Осталось защитить крест от природных катаклизмов, краской.
Воробейчик советуется:
– Семен, в какой цвет обратим надгробный символ – в черный или синий?
– Вообще-то, по утверждению Фоки – «Стакановца», – на вкус и цвет товарищей нет. Но, если порассуждать, то черный цвет траурный, он отождествляет трагедию.
– Но разве жизнь моего отца, тяжело раненного на войне, не трагична?
– Но синий цвет все же лучше, – советует Журавлев, – это цвет небес, ведь там где-то живет Бог, и души, покинувшие тело, наверно летают рядом.
– Ну, хорошо, – согласился капитан, – давай предадим надгробию небесный цвет.
На удивление краска сохла быстро, друзья решили съездить на кладбище и поставить крест, не откладывая.
Кто-то постучал в калитку с обратной стороны. Воробейчик пошел навстречу пришельцу. Им оказался бывший лесник Елкин Иван Григорьевич. Обрадовавшись друг другу, они, крепко поздоровавшись, разговорились. Иван Григорьевич, вытирая слезы радости, выкатившиеся из покрасневших век, говорил:
– Анатолий, я слышал, ты собираешься посетить могилку родителя. Вот, я и подумал с тобой съездить, ведь с Владимиром Захаровичем мы были друзьями. Ты поспрашивай матушку – Анну Васильевну, она тебе много чего расскажет. Я еще хотел бы осмотреть могилку жены, покинувшую нас с дочерью.
– Ну, вот, символ надгробия к переселению готов, – сообщил Семен.
– Вот и хорошо, – кивнул Анатолий. Он пригласил Елкина в машину.
Уазик остановился у кладбищенских ворот. Могила отца недалеко от входа, ее, среди других, нашли по приметной плакучей березе. Здесь, обнажив головы, мужики постояли молча, каждый думая о своем.
В таких случаях молодые грустят по умершим, ушедшим по невозвратной дороге, а старики порой вспоминают стихи российского классика.
Тогда, в детстве, для школьника Ваньки Елкина, это стихотворение было просто организованными в рифму строками, а теперь, на склоне лет жизни, они являются неоспоримым преддверием в мир иной. «Да и есть ли он – этот мир? – размышляет старый Елкин. – Богомольные уверяют: есть, но из миллиардов, во все времена умерших, еще не один человек не воскрес, и подтвердить существование мифического мира некому».
Дома, у Воробейчиковых, Анна Васильевна и Иван Григорьевич долго говорили о прошедших годах их молодости. Елкин, обхватив лысину руками, качая головой, жаловался:
