Читать «Поймай меня, если сможешь. Реальная история самого неуловимого мошенника за всю историю преступлений» онлайн - страница 54

Я хотел было распахнуть дверь в родовую, но сестра Стерн схватила меня за руку, выдохнув:

– Доктор!

– Что стряслось? – спросил я, отчаянно озираясь в поисках кого-нибудь из моих верных интернов.

– Нельзя же входить в таком виде! – упрекнула она. – Надо вымыть руки, надеть халат и маску. Вы же знаете! – и дала мне зеленый халат и стерильную маску.

– Помогите мне с этими треклятыми штуковинами, – с ворчанием скривился я. – Зачем мне маска? Я же собираюсь только оглядеть карапуза, а не брать его на гоп-стоп.

Я сообразил, зачем нужна маска, просто пытался замести след. И сумел.

– Честное слово, доктор, порой вы хватаете лишку, – прыснув, с упреком выговорила она.

Новорожденный оказался мальчиком с красновато поблескивавшей кожей после трудного пути через тесный канал жизни. Он скорбно воззрился на меня.

– Лады, пацан, сделай глубокий вдох и бери от жизни все! – скомандовал я наигранно военным тоном и хотел было приложить стетоскоп к груди младенца.

Сестра Стерн снова со смехом схватила меня за руку:

– Доктор! Этот стетоскоп использовать нельзя! Нужен педиатрический.

Она отскочила и тут же вернулась с миниатюрной версией того прибора, что был у меня в руках. Я и не знал, что они бывают разного размера.

– Вы не могли бы перестать дурачиться, будьте так добры? У нас масса работы.

– Знаете, что я вам скажу, доктор Стерн? – Отступив, я указал на ребенка: – Осмотрите мальчика. Я хочу проверить ваш стиль.

Она тут же попалась на удочку.

– А что, и могу, – сказала она таким тоном, будто я оскорбил ее, хотя явно была польщена.

Я был уверен, что смогу растянуть аферу еще на две недели, и мне это удалось, но потом две недели стали месяцем, месяц обратился в два.

Выслушав ребенка с помощью стетоскопа, она повесила наконечники на шею и принялась манипулировать ручками и ножками младенца, заглянула ему в глаза, уши, рот и анус и провела ладонями по его головке и тельцу. Потом отошла и с вызовом уставилась на меня:

– Ну?

Наклонившись, я запечатлел поцелуй у нее на лбу.

– Спасибо вам, доктор, вы спасли моего единственного сына, – подпустил я в голос шутовскую слезливость.

Младенец утратил свой скорбный вид. Никто толком не знает, мыслят ли новорожденные и осознают ли происходящее. Точнее, никто, кроме меня. Этот пацан знал, что я жулик. Я видел это у него по глазам.

После этого мне довелось осматривать нескольких новорожденных. Я сам не понимал, что именно делаю, но зато благодаря сестре Стерн знал, как это надо делать.

Но все равно проводил в своем бельевом шкафу на седьмом этаже уйму времени.

Несомненно, порой мое паясничанье действовало людям на нервы. Как в ту ночь, на одиннадцатый месяц моей жизни под личиной, когда медсестра подбежала к посту дежурной, где я калякал на картах свои нечитабельные комментарии.

– Доктор Уильямс! У нас синюшный ребенок в 608-й! Пойдемте быстрее.