Читать «Бессонный патруль (сборник)» онлайн - страница 246

Я понял.

— До трех лет лишения свободы.

— Так и надо, — поддакнула женщина, — не воруй. А суд скоро? Интересуюсь, дура, а может чего не так? Ну, ладно. До свиданья. — Ушла довольная, что подозревать ее в чем-либо никто не собирается.

Следующей была Камила Гуревич.

Девушка скромно опустилась на стул, поправила юбку.

И смотрела куда-то за окно, где уже кончался ливень.

Гуревич походила на индианку: чернотою волос, гладко обтекающих голову, ровной смуглостью. Но более всего — глазами цвета влажного антрацита.

Она была в сером, тщательно отглаженном костюмчике и и белой блузке, наглухо застегнутой у самой шеи. Серьезное выражение лица делало ее старше.

На вопросы отвечала тихим голосом, односложно. Нет, она не знает, кто мог получить деньги ее соседки по комнате. Нет, извещения не видела, письма не получала. Ей пишет только бабушка, у которой она выросла. Больше никто? Нет, только бабушка. А мать? Мать не видела с детства. Разъезжает где-то по периферии с концертами.

Правда, еще подруга пишет. С нею вместе поступали в музыкальное училище. А больше никто.

Руки ее сложены на коленях. Пальцы тонкие, длинные, учится по классу фортепьяно.

«Но почему такая тихоня? — спросил я себя. — Или на нее действует официальная обстановка? Эти стены, железный шкаф, милиционер у входа…».

Ливень мало-помалу сошел на нет. Наконец ярко, как на переводной картинке, еще мокрой от воды, за окном прояснилась улица. Мокрые дома, мокрая зелень, блестящий, уже кое-где дымящийся от солнца асфальт.

Гуревич ушла, унося с собой какую-то непонятную печаль. Была в кабинете пятнадцать минут: ровно столько потребовалось, чтобы выслушать и занести в протокол ее ответы, взять образец почерка.

На бланке извещения, адресованном Задонской и изъятом нами в качестве вещественного доказательства, почерк был круглый, торопливый и, на первый взгляд, принадлежал Гуревич. Но, чтобы не обижать девушку подозрениями, которые могут и не подтвердиться, я не задал ей главного вопроса. Пусть ответят вначале на него специалисты-почерковеды.

ТРОФЕИ

Листок из ученической тетради сложен вчетверо.

«Дорогой солдатик!

Ваша разлюбезная королева вступила в местное общество «ЭКЮ». Расшифровать? «Эксплуатируем карманы юношей». С чем и поздравляю. Научилась курить, пить.

Ваши письма, сударь, читает своим кавалерам. Намотайте на ус.

Доброжелательница».

Анонимка? Буквы ломкие, с левым уклоном, вытянутые.

Автор явно старался изменить почерк.

— Обратите внимание: левая рука, — отрывисто произносит Ханзада. И я по голосу чувствую, что весь он охвачен нетерпением.

— Гадкая анонимка, — приговаривает он. — Хозяйка нашла на полу комнаты девушек. Конечно, к делу не относится. Я так. Может, пригодится.

Он разворачивает над столом газету.

— А это обнаружено в печке. — Ханзада осторожно разгибает складки бумаги. — Печка в их комнате. Тоже на всякий случай изъял… Взгляните.

Я усмехнулся. Как-то перед домом, в котором было совершено преступление, нашли при осмотре каблук от дамской туфли. Наморщили лбы: «Взять или не взять?» А кто его знает? Пригодятся ли? На нем не написано. Может, случайная прохожая потеряла. Но в протокол все же занесли.