Читать «Скульптор-экстраверт» онлайн - страница 15

Но между тем в былые времена и при других обстоятельствах пред этим человеком трепетали и дрожали в коленях тысячи мужчин не робкого десятка, разных возрастов и званий, которыми он повелевал в разные годы и при разных обстоятельствах.

Он видел самую смерть, он не раз заглядывал ей в самые глаза и он ее познал сполна. Но познал не на себе, но на других. Он отправлял людей на смерть, оправлял хладнокровно, так надо было, для пользы дела надо. Но теперь все было по-другому. Теперь и сейчас настал его черед повстречаться и познакомиться поближе с черной невестой. И что в итоге он приобрел пред встречей с Ним, и здесь уже он будет дрожать в коленях и трепетать – мечту о двух сотках и о домике в двадцать метров по квадратам, и зачем он тогда вообще жил и Родине служил, в частности, и по квадратам огонь в Афгане вел? Не для того ли, чтобы, стоя на краю пропасти, грезить иллюзиями двух соток земли…

Но это было лишь полбеды, самое страшное было не в этом. Много кто о чем мечтает пред смертью, не ведая о скорой своей кончине. Кому что по душе. Кто-то хочет сходить в кино, кто-то на свидание с любимой девушкой, кому-то все до фонаря, а кому-то по душе послушать Рахманинова – за часок до последнего вздоха. А в том, что к концу дней своих он остался совсем один, без друзей и даже без врагов, и без семьи как таковой. Что может быть страшнее для боевого генерала – остаться без врагов как таковых. Друзей же я в расчет и не беру, ведь нынче это такая редкость. Вы на это спросите меня, а как же братство офицерское? О да!!! Отвечу я вам. Это есть и будет всегда, до скончания времен, этого с лихвой и с избытком! Похоронят генерала, как водится испокон веков, по высшему разряду и со всеми почестями!

И если в возрасте двадцати пяти – пятидесяти лет он не страшился смерти, он особо не задумывался на этот счет, сама работа его, хлопотная и кропотливая, подразумевала это обстоятельство и этот момент неловкий, щекотливый, а в некотором роде даже и сентиментальный, то теперь он думал об этом днями и ночами цельными и напролет. Его с некоторых пор стало волновать то, а что же произойдет после того, как его сердце остановится и мозг начнет отмирать… Он конечно же знал по предыдущему опыту, он не мог этого не знать, что и после него все останется, как прежде. Все будет – и это поле, и это озеро, и солнце все так же будет заходить за линию горизонта, и снег будет, и дождь будет. Это так, это он понимал, и это его не страшило, с этим он давно смирился. Пусть будет, раз есть. Его страшило другое. С недавних пор его страшило то, что его не будет… Все будет, но его, Григорьева Олега, не будет… Его стали посещать странные и навязчивые мысли. Перед генералом Григорьевым замаячила смерть. Генералу становилось не по себе только от одной мысли о ней, об этой мрачной и суровой старушке с косой. Олег Григорьев пытался гнать от себя прочь эти тошнотные мысли. Ему вовсе не светило, он не хотел с ней повстречаться в ближайший год – другой. Генерал несколько по-другому стал ощущать себя перед этой встречей. Ох, уж эта встреча – во всем для нас фатальная. Ему захотелось, стоя на краю, пожить с годик-другой в тишине, спокойствии и без потерь. Пусть даже и в одиночестве, лишь бы пожить… да подышать… Ему хотелось убежать от нее, спрятаться, зарыться головой под землю, оставив все остальное на поверхности.