Читать «Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания» онлайн - страница 154

Естественно, после таких страстей забыть расположение этого очага здравоохранения я никак не мог Поехал по памяти – утверждают, будто память ног и колес самая крепкая, – и неожиданно для себя обнаружил травмпункт ровно на том же самом месте, что и три десятка лет назад. Дивное дело! Целые кварталы Москвы стараниями коммунистов и ельцинистов, поповцев и лужковцев ломались и возводились, покрывались казино и ресторанами, небоскребами для новых русских и борделями для братвы, а травмпункт в полуподвальном помещении – и ныне там! Только одно изменилось в нутре этого динозавра большевистской эпохи: вместо чулана для швабр и грязных тряпок у входа в объект повального здоровья сделали пост вневедомственной охраны. Тщедушный парубок в мышиной униформе и с плашкой «Секьюрити» – русскими буквами! – на груди сидел клопом в стенном шкафу и напряженно смотрел «Крутого Уокера», не обращая ни малейшего внимания на входящих.

Врача в кабинете с надписью «Травматолог» не было, да и в других кабинетах – тоже. Правда, на одной из дверей был прикноплен листок из школьной тетрадки, на котором нацарапали шариковой ручкой: «Врач – на симпозиуме». В храме Асклепия пахло сопревшими тряпками, вареной картошкой и мышиными экскрементами. Сквозь молодецкие крики Чака Норриса, воюющего с американскими злодеями в чулане охранника, откуда-то издалека, из-за фанерных переборок, слышен был девичий смех, перемежающийся мужским гоготом и звоном бокалов. Видимо, травматологи слишком буквально восприняли латинское слово «симпозиум», означающее «совместная трапеза»…

Наконец доктор появился. Это был молодой крепкий парень со скучным, бесцветным лицом и в некогда белом халате. Завидев длинную очередь ожидающих, в которой я был – к счастью – первым, адепт Гиппократа скорчил брезгливую мину:

– Когда же только этот народ иссякнет?!..

– Надеюсь, никогда, – тихо ответил я, чем вызвал неприязненный взгляд переутомившегося эскулапа.

Впрочем, терять мне – по большому счету – было уже нечего. И без хирурга я давно понял, что у меня разрыв ахилла. Точнее – ахиллова сухожилия. Разве мог я так быстро отойти от обаяния Греции? Так и хотелось сказать: «Увидеть Элладу – и умереть! Увидеть травмпункт – и воскреснуть…»

Лекарь же, агрессивно пахнущий коньяком и маринованным луком, резво подтвердил на глазок – рентгеновский аппарат не работал – мой непрофессиональный, но весьма четкий диагноз:

– Встаньте на носок! Ну, быстрее! Не получается?.. Порван ахилл.

Ох, уж эти древние греки! И по сей день мы страдаем их вовсе не мифическими комплексами. В травмпункте мне выдали направление на операцию в один из крупнейших столичных госпиталей и посоветовали не затягивать: мышца могла сократиться и стать жесткой. Учитывая нарастающую боль в непослушной ноге, большого выбора у меня не оставалось, и я деловито поковылял на аутодафе.

Для начала мы поймали «левака». Это был седеющий представитель «кавказской национальности», бомбивший столичные улицы на старом жигуле. Как и другие джигиты, в изобилии появившиеся в Москве за последние годы и заменившие почти вымершее племя столичных таксистов, этот сын гор весьма сумбурно представлял себе карту Москвы и собрался везти меня на юго-запад через Калугу. Но я не дал разгуляться залетному Сусанину и резко взял инициативу в свои руки: