Читать «Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания» онлайн - страница 118
Кирилл Борисович Привалов
Обмена визитными карточками не состоялось.
Я принялся лихорадочно искать хоть какой-нибудь клочок бумажки, но лишь натолкнулся глазами на эпическую надпись на внутренней стороне дверцы сортира:
Не растерялся и редактор-аноним. Он зачеркнул показавшуюся ему чрезмерно грубой последнюю строчку четверостишия и написал поверх нечто более в духе социалистического реализма:
Я чертыхнулся в сердцах: какая только ахинея не лезет с похмелья в голову! Что поделать, если в башке заработал ассоциативный механизм: стали вспоминаться всевозможные вирши, увиденные мною когда-либо на стенах сортиров! Самой лучшей среди них была, безусловно, надпись в туалете Центрального дома литераторов в Москве:
А в годы моей юности, помню, в чеченском ауле Шатой, куда я попал в командировку, местный джигит нацарапал рядом с туалетным «прицелом»:
Видимо, это был крик воспаленной души будущего моджахеда, когда-то читавшего Есенина или только что познавшего хемингуэевский роман «Прощай, оружие!»… Однако надо было вылезать из этой ассенизаторской ловушки. И тут я нащупал в кармане куртки пачку бумажных носовых платков! Это было спасением – и для моих легких, которые срочно нуждались в кислороде, и для моей «пятой точки», уже начавшей превращаться в творение Снежной королевы. Айс!!!
Когда, звеня заледеневшими причиндалами, я выбрался крабом на свежий воздух, заметил, что егерей и иже с ними стало во дворе сторожки еще больше. Чуть ли не все мужское население окрестных сел, погрязших в пьянстве и воровстве, только тем и занималось, что организовывало охоту для «новых русских».
Я подошел к одному из аборигенов, державшемуся на «базе» совершенно по-хозяйски и показавшемуся мне вполне симпатичным, и спросил без обиняков:
– Скажите, почему у вас в сортире дверь не закрывается?
Боец был по-философски невозмутимым:
– А че ей закрываться? Чево там прятать?!..
– Понял, – только и сумел вымолвить я, пораженный глубокомыслием человека от природы. – Простите, а где тут у вас кран с водой или рукомойник?
Селянин выпучил на меня глаза, как солдат на вошь:
– Чево?
Я повторил, и только тогда он, махнув рукой по направлению к завалам сугробов, понял, чего я добиваюсь:
– Какая там вода? Снега-то вон сколько!
В тот декабрьский день я не только научился мыть в сугробе руки, но даже узнал, как можно обтирать снегом самые сокровенные части тела. В принципе, это похоже на человеческую жизнь: сперва неприятно и очень холодно, а потом, со временем и при определенной сноровке, привыкаешь…
