Читать «Мы не должны были так жить!» онлайн - страница 381

КОЛЬМАН: Да, мы с женой действительно написали книгу, которая называется «Почему люди боятся смерти?». В ней мы попытались с использованием богатых культурно-исторических и философских материалов на примере живых человеческих судеб всесторонне рассмотреть эту проблему с марксистской точки зрения. И хотя рукопись получила от специалистов два положительных отзыва, московское издательство отказалось её издать. По причине – нехватки бумаги. Но подлинная причина была другая: тема книги не соответствовала лицемерной оптимистической советской атмосфере, в которой любыми способами стараются вообще не затрагивать тему смерти; газеты замалчивают не только катастрофы на транспорте, но и такие стихийные катастрофы, как землетрясения, наводнения, лавины, которые связаны с человеческими жертвами, если они происходят в Советском Союзе, а пишут лишь о подобных событиях в США или Китае. К сожалению, нам не удалось вывезти рукопись из страны, так что вся наша работа пропала даром. Это еще одно дополнительное подтверждение (наряду со многими другими), что единственную цель, которой человек может достичь с абсолютной уверенностью, хотя она в большинстве случаев и не является желаемой, это смерть.

Я не осмелюсь осветить здесь на нескольких страницах или даже в нескольких строках эту сложную, многоплановую и волнующую проблему. Я хочу сказать только одно. По моему мнению, Карел Чапек со своей пьесой «Дело Макропоулоса» внёс значительный вклад в философское понимание этой проблемы. Неограниченная по времени жизнь при нарастающей физической и умственной старческой слабости была бы для человека также нежелательна, как и преждевременная смерть. Я убежден, что медицинская наука в рационально построенном обществе будущего сможет обеспечить человеку при условии рационального образа жизни оптимальную продолжительность жизни, как в Библии до 120 лет, при сохранении его умственных способностей; разумеется, если человечество еще ранее не совершит самоубийство.

ЯНОУХ: Вопрос, который я задал тебе о смерти, неизбежно влечет за собой также вопросы и о других моральных категориях, таких как совесть, ответственность, вина и ее искупление. Считаешь ли ты, что марксизм как-то или даже лучше, чем религия, решил эти проблемы?

КОЛЬМАН: Пойми меня правильно, ведь вкратце невозможно изложить то, что я рассказывал на протяжении двух семестров в своих лекциях по марксистской этике (что также было темой в книгах других авторов) в пражском Карловом университете. Для тебя, как физика, приемлемым должен быть скорее рациональный анализ этических категорий, как это предлагает марксизм, чем тот, который основывается на божеском провидении.

Но, само собой разумеется, что все научные оценки этических категорий останутся пустой теорией или даже вредной догмой, если социальная практика не будет им соответствовать. Мы это часто с тобой обсуждали.

ЯНОУХ: Я бы не хотел заставлять тебя, это же не цель нашего диалога, излагать здесь основные контуры марксистской этики. Мой вопрос более короткий и специфический: изменились ли твои понятия о марксистской этике с тех пор, как ты преподавал их тридцать лет назад в Карловом университете? И в чем ты видишь главные характерные черты марксистской этики, которые отличают её от других этических мировоззрений? Я вижу здесь некоторые исторические параллели: христианская мораль, связанная с учением Христа, так никогда и не была реализована. И, по моему мнению, она никогда не была дальше от своей реализации, чем в средние века, в то время, когда церковь была на вершине своего могущества и славы. Так же обстояло и обстоит дело с коммунистической моралью: может быть за исключением коротких революционных периодов, мораль во всех марксистских странах была также далека от идеалов, описанных Марксом или Калининым, как небо от земли.