Читать «Мы не должны были так жить!» онлайн - страница 361

ЯНОУХ: Но ты не можешь отрицать, что за последние 60 лет все страны в мире достигли невероятного прогресса во всех областях.

КОЛЬМАН: Да, это так. Большая часть достижений Советского Союза обязана, видимо, этому всеобщему прогрессу. Но мы не сможем оценить, какой бы была Россия, если бы царизм оставался у власти.

ЯНОУХ: Но ни в какой другой стране, за исключением Германии, прогресс не был связан с такими чудовищными жертвами, как в Советском Союзе.

КОЛЬМАН: И при этом прогресс омрачен дефицитом демократии.

ЯНОУХ: К сожалению, не только дефицитом демократии, но также зерна, мяса, картофеля и т. д.

О марксизме, социализме, коммунизме

ЯНОУХ: Послушай, в твоём ответе не всё ясно. Ты остаёшься марксистом – я могу это понять. Но что это означает – ты не стал антикоммунистом? Или ты остался коммунистом? И, если да, то, что по твоему мнению означает – коммунист? Мне – и я думаю, не только мне одному – нужна система отсчёта. Ты вышел из КПСС, второй по величине коммунистической партии мира… Так с каким же коммунизмом ты себя идентифицируешь? Когда-то ты сравнил коммунистическую партию с орденом иезуитов: можно ли выйти из ордена и в то же время продолжать считать себя иезуитом?

КОЛЬМАН: Разумеется, я не стал антикоммунистом. Так меня могут называть только советские партийные бонзы и их зарубежные последователи.

Понятие коммунист может включать в себе следующее:

1) зарегистрированный член коммунистической партии – я им больше не являюсь;

2) тот, кто стремится к коммунистическому общественному порядку для человечества, к этой высшей ступени развития социализма, когда распределение общественного продукта происходит не на первой, самой низкой, ступени по принципу – «Каждому по труду», а по принципу – «Каждому по потребностям» – и таким коммунистом я остался;

3) этот термин возник потому, что Маркс и Энгельс использовали его для отличия от утопических и оппортунистических социалистов, а позднее, Ленин – для отличия от тех социалистов, которые в первой мировой войне поддерживали свои империалистические правительства. Поскольку с того времени социалисты и социал-демократы развивались в определенной степени в лучшую сторону, а с другой стороны многие коммунистические партии вырождались, то, наверное, было бы правильнее придумать новое название. Но мне лично все эти возможные переименования совсем не нравятся – я их слишком хорошо знаю: к примеру – Царицын – Сталинград – Волгоград и это лишь один пример из многих. Поэтому я и впредь хочу называть себя коммунистом, понимая под этим демократический социализм исключающий все иезуитское, бесчеловечное.

ЯНОУХ: Должен ли я понимать твой ответ таким образом, что ты по-прежнему убежден в том, что эта примитивная (если не сказать вульгарная) схема после более 60 лет безуспешного социального экспериментирования, причем безуспешная как в производственно-экономической, так и в социально-политической области, и её можно претворить в жизнь? Мои сомнения основаны на том, что капитализму в прошлом веке понадобилось более короткое время, чтобы доказать социально-экономическое и производственно-экономическое превосходство над феодализмом – и это было сделано с убедительным успехом. Мои сомнения усиливаются также и тем, что темп общественных перемен за последние 50 лет так резко вырос (сегодня история мчится вперед, как перепуганная лошадь); по моему мнению, и период времени, когда социализм, если он действительно является более высоким общественным строем, докажет своё неоспоримое превосходство над капитализмом, должен быть относительно коротким, во всяком случае много короче, чем был переход от феодализма к капитализму. Признаешь ли ты возможность, что дальнейшее развитие может пойти по иному пути, например, по пути какого-то симбиоза капиталистического и социалистического обществ? Ты теперь живёшь в Швеции, которая, собственно говоря, и находится на таком пути.