Читать «Они жаждут» онлайн - страница 20

Кресло-качалка, стоявшее в углу, где оно всегда и стояло, было пустым. На какую-то секунду ему показалось, что оно слегка покачивается, но, присмотревшись, он понял, что кресло неподвижно. И все время было неподвижно. По улице промчался еще один автомобиль, бросая световой отблеск и паутину танцующих теней на потолок спальни.

Палатазин еще долго смотрел на кресло, потом расслабился и опустился в кровать. Он натянул простыню до самой шеи. Мысли бешено вертелись в голове, как рваные старые газеты на ветру.

«Конечно, это все напряжение, поиски Таракана, но я на самом деле видел ее, я уверен, что видел! Завтра снова допросы, много ходьбы, телефонные звонки, поиски Таракана. Я видел, как мама сидела в этом кресле… День начинается рано… Нужно отдохнуть, поспать… Я ее видел… Закрой глаза… Да-да, я видел ее!!!»

Наконец тяжелые веки сомкнулись. И вместе со сном пришел ночной кошмар, в котором за маленьким мальчиком и женщиной, бегущими по снежной равнине, гнались какие-то ужасные тени. Последней связной мыслью Палатазина было воспоминание о том, что мать его умерла еще в первую неделю сентября, потом он полностью погрузился в кошмар о побеге по снежному полю.

3.

Митчел Эверет Гидеон, 44-летний старший антрепренер, недавно избранный вице-президентом лос-анджелесского Клуба миллионеров, закурил темно-коричневую двухдолларовую сигару «Джойаде Никарагуа», потом погасил пламя золотой зажигалки «данхилл». Это произошло примерно в то же время, когда Энди Палатазин сидел в своей постели и смотрел на пустое неподвижное кресло-качалку. Гидеон, невысокий полноватый мужчина с заметным брюшком и лицом, которое было бы таким же невинным, как лицо Шалтай-Болтая, если бы не темные глубоко посаженные глаза и тонкогубый черствый рот, сидел в своем кабинете в Лауриэль-каньоне и смотрел на полдесятка счетов, разложенных перед ним на антикварном столе из черного дерева. Счета покрывали расходы на доставку и оплату обычных товаров: пару грузовых составов необработанной дубовой планки требуемых размеров, которая была уже доставлена на фабрику в районе Хайлэнд-парк, резервуары с лаком и морильным раствором, несколько десятков рулонов шелка от Ли Вонга и компании, обосновавшихся в Чайнатауне, тюки с хлопковой обивочной тканью, шесть барабанов с бальзамом.

— Грабители! — пробормотал Гидеон, выдавая акцентом свое нью-йоркское происхождение. — Грязные паршивые грабители! Особенно Ли Вонг. И я с ним веду дела почти 15 лет! — сказал сам себе Гидеон, впиваясь зубами и кончик сигары. — И теперь старый паршивец третий раз за этот год поднимает цены! О Боже!

«И то же самое с остальными. В эти дни дубовая планка чуть ли не на вес золота, и только на прошлой неделе мне позвонил Винченцо от братьев Гомес, чтобы сообщить, чем он жертвует ради меня, продавая дуб так дешево! Жертвует, как же! — подумал Гидеон, жуя сигару, — Еще один проклятый грабитель! Что ж, в следующем месяце срок возобновления контракта, — сказал он сам себе. — Тогда и посмотрим, кто желает иметь со мной дело, а кто — нет!»