Читать «Аппендикс» онлайн - страница 17

За сквером по многоуровневым дорогам днем и ночью мчались легковушки и грузовики. На разделяющих движение островках росла высокая, неприхотливо дышащая выхлопными газами и гарью трава. Летом она выцветала, и казалось, что это мелкие, заброшенные наделы пшеницы.

Слева и справа лязгал и гремел новый век, а внутри тесно застроенных жилых блоков текла домашняя поселковая жизнь. Народ в шлепанцах и в халатах в теплое время года, в каких-то хламидах – в холод, перекрикивался с одной стороны улицы на другую, группировался у магазинчиков, обсуждая местные события, играл в карты и распивал разливное вино в небольших заведениях.

Через аллеи и пустыри, мимо стоящих в теплое время на улице хромоногих столиков, а зимой – впритык в тесных тратториях со всегда открытыми дверьми, мимо палисадников с одноэтажными домиками шла дорога к тюрьме.

Недалеко от нее начинался огромный парк, где вилась говнотечка Аньене. Собираясь постепенно из множества ручьев, зарождалась она в Стране Дождя (как древние называли горы Симбруини). В середине ее течения, там, где она взлетала вверх более чем на сто пятьдесят метров и, необузданная, срывалась множеством каскадов, все еще стояли руины античных вилл, в том числе принадлежащих нескольким великим поэтам, один из которых видел ее прозрачней кристалла. Когда-то течение Аньене использовали для акведуков, для мельниц, потом для электростанций и, наконец, для слива и сбрасывания отходов. Хотя на спуске к Риму река теряла свою дикарскую силу и ее обмелевшие воды слыли теперь жидкой помойкой, вокруг нее бурлила еще одна параллельная жизнь. В хибарах и бараках из подручного материала обитали албанцы, сербы, румыны. Да кого тут только не было! Преобладали все же миттельевропейцы. Они вели здесь основательное хозяйство, в адской реке ловили форель и раков и под блеск лилово-пурпурных закатов жарили их на кострах, различаемых из окон приокружных высоток. Стирали и сушили белье, играли на гитарах или устраивали пирушки под включенный транзистор. Рядом, но немного отдельно жили появившиеся здесь во время войн в Югославии или пришедшие в девяностые годы из Румынии цыгане.

Давая место новым обитателям, барачный городок спонтанно разрастался, пока некоторые из его жителей перекочевывали в тюрьму по соседству. Ее окольцовывали низко раскинувшиеся холмы, из-за подвижных островков овечьих стад казавшиеся пятнистыми от снега, вставленного в голубую оправу далеких Тибуртинских гор.

Наверное, все это видел и Валерио по прозвищу Вал, что снимал комнату недалеко от тюремных блоков. Может быть, и у него был огородик, и там росли листья салата, красный перец, помидоры различных сортов, петрушка. Цвели розы, не подозревающие о сомнениях.

Было около шести вечера, когда в одном из баров района Пьетралата на границе Италии и Яилати меня представили человеку с гордо посаженной головой, прямым торсом, горящим изнутри каких-то потайных гротов и в то же время беспомощным взглядом. Борода с нечеткой линией указывала на то, что вряд ли он был педантом, а коротко постриженные усы, приоткрывавшие верхнюю бледно-коралловую губу, за которой виднелись два больших прокуренных зуба с хулиганской щелью посредине, – о том, что он не чужд удовольствий и хорошо знает себе цену: ведь длинные усы старят и мешают поцелуям.