Читать «Аппендикс» онлайн - страница 12

Яилатцы были народом в основном изгнанным или бежавшим с собственных мест, нуждающимся, затерявшимся во времени и географии. Я же, не будучи изгнанницей, не была уверена в том, что обладаю постоянным гражданством этого государства. Возможно, я была только его парламентером, военным репортером или даже дезертиром. Страна, в которой я родилась, не сгорела под рукой нахального врага и не исчезла. Она просто вдруг видоизменилась. Хотя ее возглавляли те же люди, которые раньше старались помешать любым переменам, она мутировала практически до неузнаваемости. Сместилась ее география, названия улиц заменились другими, друзья поменяли привычки и ценности. Здесь не было ничего из ряда вон выходящего. Такое уже происходило с сотнями государств, среди которых мое занимало всего лишь почетное место: его потенциал к внешней мутации и саморазрушению был особенно высок, хотя сущность его, жуткая черная косточка, сгнивший корешок, оставалась всегда на месте. Нет, моя страна не была выпита, как с блюдца, и донышко ее вовсе не блестело. И что это за водохлеб, что за дракон, который время от времени покушался на нее? Чай из блюдца вбирали, полоскали им рот и выплевывали назад, просто чаинки бесновались при каждом извержении чуть по-другому. И разве Совок не напоминал о метле опричника?

Уезжая, взяла ли я с собой добрых духов – Лары и Пенаты?

На всех изображениях троицы, бегущей из Трои, Пенаты находились у отца Энея, Анхиза.

Полуостров, куда я по любви приехала несколько лет назад (зеркально отражающий Яилати, куда я как раз попала случайно) организовался в виде страны благодаря восточному беженцу-миссионеру, и вся его культура подчеркивала ориентацию на заимствование. Вот уж кто натаскался по миру, так это Эней. Но в многолетних мытарствах этого малоазийца была четкая цель, продиктованная ему из политбюро богов. Он был устремлен, а я лишь недоуменно смотрела на погребальные костры, устроенные в честь моего бегства, случившегося вовсе не по божественному приказу.

Мраморный, апатичный от старости Анхиз неаполитанского иммигранта Бернини, с сильно (будто он всю жизнь прозябал за конторкой) выступающими позвонками сколиозно перекошенной спины и обвислой кожей, угнездился на плечах чувственного, полного сил сына, а над лысоватой головой, упрямо выставив бороденку, держал домик с двумя выглядывающими оттуда фигурками. Пенаты. Это все, что у них осталось.

Как-то преподаватель латинской литературы пригрозил: «Только не путайте Лары, Пенаты и Гения места». Ну уж ни за что бы не перепутала! Millus locus sine Genio. Нет ни одного, даже самого захудалого места, у которого не было бы своего гения. Гений места строчит петербургские тексты, изощряется в римском маньеризме и устраивает Гуситские войны, ну а Лары – это духи предков, которые по косной привычке крутятся вокруг мест постоянного жительства своих потомков и могил собственных хозяев.

Предков своих я почти не знала, а их могилы были разбросаны на протяжении тысяч километров. Из-за такой разреженности захоронений Лары просто не могли бы создаться. Как грибам – концентрация влажности, Ларам для существования необходима концентрация смерти в одном месте. Так что кочевала я одна, без предков, без их изображений, без их праха и без их поддержки. В отличие от Энея я не взяла с собой и своего отца, он остался в том же городе, где родился. Не было и пожара. Во всяком случае, почти никто его не заметил.