Читать «Махно. II том» онлайн - страница 104

– А кто это? Что за Пётр Фёдорович? Какой гольштинец-марштинец? Почему не знаю? – спросил Ашот Налбандян.

– Ну, вы, Ашотик, даёте! – восхитился Строгов. – впрочем, вам простительно. А вот им, увы… Царь Пётр Фёдорович – это же внук Петра первого и внучатый племянник Карла двенадцатого. Муж Екатерины – второй. Он любил скрипку. Владел ею довольно виртуозно. И поигрывал на ней Баха. Очень любил, понимаешь, баховскую «Дорожную». Пар-рам-ба-рам-паррай-ра-пум-барай-ра… Леонтий Иванович. Дорогой! Вы же вылитый, вы слышите, вылитый Пётр-третий! Леонтий Иванович, берите скрипку и смычок и садитесь. Садитесь, дорогой! – Строгов похлопал в ладоши. – Так, всё! Отставить разговорчики! Всё, хватит, поговорили. Распределились! Приступаем! Пишем гольштинца. Мужа Екатерины Великой! Исторический сюжет! Курсовая работа. Кто не сделает, тому зачёта не видать. Чтобы к концу сегодняшнего занятия у всех на холсте был гольштинец. Кто не успел, тот опоздал. А все опоздавшие – за проходную.

– Нет, Иван Артурович, лучше – за МКАД, – предложил Федя.

– Правильно, все пойдут за проходную, а ты, как самый одарённый, – за МКАД. Так всё. Шутки в сторону. Начали. Я пошёл. Через два часа зайду. Проверю.

Строгов решительно покинул аудиторию. Но дверь вновь резко открылась. На пороге появилась инспектор учебной части Альбина Ангальтская с журналом и авторучкой в руках.

– Та-а-ак… Кого у нас сегодня нет? – Она прошла по аудитории, делая пометки в журнале. – Не забудьте, сегодня у вас зачёт по истории костюмов. Чтобы все были как один. Я проверю. Всё. Работайте, – она вышла столь же стремительно, как и вошла.

– Ф-ф-ф-у-у-у… Наконец-то ушла! – облегчённо вздохнул Стасик Иогансон, – вот уж персонаж. Настоящая самозванка.

– За что ты её так не любишь? – с улыбкой спросил Леонтий Иванович.

– Да, натуральная самозванка. Ни образования, ни ума, ни фантазии, а командует, словно академик.

– Слушай, Галина. А чем тебе не нравятся разбойники и бунтовщики? – обернулся к Серебряковой Вася Бурлюк, – яркие персонажи. Рисовать одно удовольствие.

– Не люблю бунты и революции, – ответила Серебрякова.

– Вот-те… Да ты же сама первая революционерка! – сказал с улыбкой Коля Дейнека.

– Здр-а-а-а-асте. С каких это дел? Ххо! Я и революционерка? – возмутилась Галина.

– А то нет? Ты же за два года пятерых любовников поменяла, – подкинул информацию Сашка Куприянов и рассмеялся.

– А это не твоё дело. Нечего подсчитывать. И хватит лыбиться! – возмутилась Галина.

– Да причём здесь я, если это заметили даже первокурсники! – не унимался Куприянов. – Кстати, твой любимый Пётр-первый с его реформами и методами был настоящим экстремистом и революционером.

– Да и по характеру, если бы не был царём, то, наверное, стал бы разбойником, – высказал предположение Илья.

– Ну, это не факт! – возразил ему Федор, – просто он получил аристократическое воспитание. Привык, чтобы ему во всём потакали. Не терпел возражений. А разбойником он не стал бы, так как здоровье у него было не шибко крепкое.

– Как это не крепкое? – с возмущением в голосе спросила Серебрякова.