Читать «Балканские призраки. Пронзительное путешествие сквозь историю» онлайн - страница 219

«Не Оттоманская ли мы теперь империя?» – задавался вопросом родившийся в России нобелевский лауреат Иосиф Бродский, рассуждая, не предвещает ли судьба турецкой империи нечто подобное для Советского Союза. Бродский увидел в Турции «третьесортное настоящее» людей, «ограбленных интенсивностью истории этого места», с тех пор как после Первой мировой войны скипетр восточного деспотизма переместился на Север, в Кремль. Хотя Бродский не стал проводить сравнение дальше, параллели между падением Османской и советской империи поразительные. Абдул Хамид, султан Турции с 1876 по 1909 г., в начале своего правления показал себя осторожным реформатором, подобным Никите Хрущеву. Но, как Леонид Брежнев, быстро огородил султанат прежней стеной террора на жизнь еще одного (и, как оказалось, решающего) поколения. И элита Абдул Хамида, как и брежневская, втайне планировала социальные перемены, которые и последовали. Энвер-паша и младотурки, подобно Михаилу Горбачеву и его сторонникам, проводили реформы «сверху», надеясь благодаря резкой либерализации сохранить империю, пусть и в более свободной форме. Но план не удался из-за действия центробежных сил, в результате которых подданные народы потребовали полной независимости, и из-за опасения массовых протестов людей, которые больше хотели возврата к прошлому, чем продвижения вперед, в будущее. Революция младотурок в результате сделала неуместными самих младотурок. Их место занял новый человек: Кемаль Ататюрк.

У Ататюрка, по словам его биографа лорда Кинросса, была идея создания «новой (и современной) турецкой нации, хирургическим путем избавленной от язв удаленных конечностей и способной восстановиться как компактное здоровое тело, укорененное на благодатной почве своих предков».

Наблюдая насильственный развал Югославии и беспорядки, которые наверняка продолжатся в других Балканских странах, я вспомнил слова из «Короля Джона» Шекспира: «Такая туча не пройдет без бури». Исторические этнические конфликты, которым не давало угаснуть жалкое существование народов при коммунизме, заволокли балканское небо такими тучами, что сейчас, к сожалению, потребовалась буря, чтобы оно расчистилось.

Но небо проясняется.

Всюду чувствовалась невероятная усталость: ни у кого не было сил ни на что, кроме элементарных житейских желаний. Для людей лучшей мотивацией всегда была перспектива лучшей жизни для себя и своих детей, но, кажется, никогда еще люди не были так решительно настроены (и политически способны) на достижение этой цели. В конце концов, Просвещение проломило стены между угнетенными нациями. За этим должны прийти лучшие времена.