Читать «Горные орлы» онлайн - страница 397
Ефим Николаевич Пермитин
Евфросинья схватила дорогую кашемировую шаль и разорвала до половины. Губы ее стали меловыми.
Еще выпили.
Через площадь в сторону Малого Теремка катились два лыжника. Егор Егорыч тихонько толкнул гостью:
— Смотри!
Фрося взглянула в окно.
Селифон шел впереди, без шапки. Черноволосый, высокий, широкоплечий, он заслонил бежавшую за ним на лыжах Марину. Только когда они повернули к Теремку, Евфросинья увидела «ее», и у нее остановилось дыхание. Казалось, что в рот забили клубок шерсти и она не может продохнуть, не может удержать трясущихся губ. Лыжники скрылись за поворотом.
Слепым взглядом Фрося обвела комнату. Макриды Никаноровны и Егора Егорыча не было, а на столе рядом с нею лежал острый сапожный нож, сделанный из обкоска литовки, с ручкою из черной кожи.
Фрося схватила его и спрятала под шаль.
В комнату вошел Егор Егорыч с тарелкой сотового меда.
— Медовуху пить да медом закусывать, — Егор Егорыч взглянул на стол, — лучше в свете нет! — весело закончил он.
С разных концов деревни молодежь двигалась к Малому Теремку. Мимо дома Рыклина с песнями прошли комсомольцы. Отъезжающие на учебу в город Ваньша Прокудкин, Трефил Петухов и Нюра Погонышева держались последние дни вместе, как новобранцы.
Трефил увидел стоявшего у окна Рыклина, озорно подтолкнул Нюру и враз с ней запел:
Рыклин отвернулся, а ребята громко рассмеялись.
— Сказывают, катание с Теремка затеял Адуев для комсомола…
Фрося вздрогнула, но не отозвалась ни одним словом. Гибкая фигура в мальчишеских штанах, бегущая на лыжах вслед за Селифоном, стояла перед ее глазами, ни на минуту не исчезая.
— Уйди, проклятая, от греха! Уйди! — шептала она, но смеющееся лицо Марины и выбившаяся из-под шапочки прядь волос преследовали ее.
Евфросинья встала и, придерживая рукой нож, не попрощавшись, вышла в переднюю. Как накинула зипун внапашку, как выбежала на улицу — она не помнила. У ворот рыклинского дома столкнулась с проходившим мимо Емельяном Прокудкиным, но не узнала его.
Последнее, что запечатлелось ей, когда пошла она по глубокому снегу, был стоявший у окна Егор Егорыч. Широким, раскольничьим крестом он перекрестил ее трижды.
На улице Фрося переложила нож из запотевшей левой руки в правую. Покуда шла деревней, была спокойна. Казалось, что она просто идет домой с пирушки, как много раз ходила от Рыклиных.
«Скорей! Скорей» — подбадривала себя Фрося.
Чем ближе подходила к черневшей у подножия Малого Теремка многолюдной толпе, тем отчетливее представляла себе то страшное, к чему готовилась, внимательно обдумывала, как ей обойти стоявшую толпу, чтоб выйти к берегу реки, куда докатывались с горы лыжники.
Сбиваясь с лыжницы, проваливаясь в глубокий снег, Фрося побежала.
— Господи, помоги! Поддержи! — шептали бескровные: ее губы.