Читать «Горные орлы» онлайн - страница 394

И положил ее Ракимжан возле своего помолодевшего сердца. И стал богат бедный Ракимжан. Зажил он в новом, теплом доме с большой печкой — двум на ней в мороз лечь можно. И выращивает Ракимжан коней, быстрых, как маралы…

И в горах люди стали счастливыми.

И вернулся он к себе в красную юрту, где есть у него высокая-превысокая башня. И над той башней день и ночь горит огненная звезда. А в башне окошечко круглое, как бычий глаз. И из него виден весь народ на всем мире.

И стала тихая красная юрта, где отдыхает великий богатырь, сердцем земли. И люди со всего света потекли к ней, как ручьи. И нас с вами видит он, ребята, и радуется, что мы счастливы. Богатеет наша земля. Спокойно спит в красной юрте великий богатырь».

— Вы все знаете, как зовут его? — неожиданно спросил ребят Рахимжан.

— Ленин! Ленин! — хором закричали пионеры.

23

Селифон надел свой легкий, удобный для лыжной ходьбы тунгусский костюм и расшитые цветным стеклярусом унты, Марина — белый шерстяной свитер, лыжные штаны с завязками у щиколотки. На голову надела вязанную из козьего пуха шапочку с желтою кисточкой на макушке.

— Пойдем. До ребят мне хочется показать тебе любимые мои места охоты на косачей с чучелами.

Адуев привязал лыжные ремни к ногам жены, подал ей сухой, гладко обструганный пихтовый каек, закинул шомпольную винтовку за плечи, и они вышли.

Северный крутой склон Малого Теремка сразу же за деревней был безлесный, удобный для катанья на лыжах.

Селифон и Марина, обогнув Теремок у подошвы и все время забирая круче, углубились в старый березовый лес.

— Нажимай! — обернувшись, крикнул Селифон жене и замедлил движение.

Раскрасневшаяся Марина прибавила ходу. Узкие голубеющие следы лыжницы Селифона быстрее побежали ей навстречу. Широкая спина мужа уже совсем близко. Идти готовой лыжней легко, но шаг Марины короче, а толчок слабее, хоть и старается она изо всех сил.

«Не уйдешь, Силушка, догоню!..» — твердила Марина.

Селифон еще убавил ход. Вот он уже совсем близко. Бежать вдоль хребта с чуть заметным подъемом легко, но во рту уже сухо и в груди жжет.

«Все равно догоню! — подбадривала себя Марина. На подъеме она загадала: — Ежели догоню, значит, родится сын. И я ему скажу вечером…»

Еще за обедом ей неудержимо хотелось сказать ему о «нем».

Переодеваясь в лыжный костюм, Марина с новым чувством радостного, тайного любопытства смотрела на свое гибкое, нисколько не изменившееся тело.

— Вот и догнала, — крикнула Марина остановившемуся Селифону.

«Значит, сын! Сын!..» — подумала она и, горячая, задыхающаяся, схватила мужа за шею, бессильная дальше сдерживаться, закричала:

— Сын!.. Сын!.. Сын!..

Запушенный инеем березовый лес был сказочно бел и зачарованно тих.

Старые, толстые стволы казались серебряными. Длинные хрустальные ветви их искрились на солнце.

После оттепели легкий морозец в игольчатый иней сковал невидимое дыхание дерев.

Селифон и Марина стояли на гребне увала. Это самые косачиные места: зимой утром и вечером тетерева отовсюду вылетают сюда клевать горькую березовую почку.

Впереди, насколько хватал глаз, разбежалась заснеженная тайга. Вправо, из-за подола Малого Теремка, виднелся Новосельский край расстроившейся Черновушки. Влево — крутой обрыв в Березовый лог с шумящими, незамерзающими и зимою водопадом и речкой Журавлишкой.