Читать «За стенами города. Дезертир Ведерников» онлайн - страница 58
Борис Иванович Иванов
— Ты бы мог прийти с Варварой…
— Она собралась сегодня немного постирать… Опухает Варвара. Если хочешь знать, я за нее не боюсь. Она будет жить вечно. Если она мне скажет: «Какой ты мужчина! Ты ни на что уже не годен!» — я не протяну и недели. Утром, как прежде, подает мне полотенце. Каждый день у меня в кармане чистый платок, выстиранный неизвестно как. На улице выпрашивает у солдат курево, потому что я…
Ефим закинул голову на спинку стула. Открылась тонкая шея, которую ему не удалось хорошо пробрить. Речь его еще течет, но разобрать слова почти невозможно.
— Ефим, послушай, — Ведерников придвинулся к другу. — Ты очень плох. Выпей еще чаю. У меня есть еще вот такие лепешки.
— П-п-позволь лучше мне взять еще одну папироску.
— Да, конечно, но послушай. Нам нужно найти выход. Мы еще можем отсюда вырваться. Никому не нужны ни твоя смерть, ни Варвары. Немцы войдут в город, когда он будет пустым. Но не надо падать духом. Еще не все потеряно. Надо думать о спасении — и мы с тобой придумаем. Неужели мы никогда с тобой не выпьем «777»? А?.. Ефим!..
— Мне надо идти, — четко, с упорством произнес Ефим. — Раньше, — он улыбнулся темным ртом, — я вызвал бы такси. Я передам Варваре от тебя привет. Хорошо, что я застал тебя. Я понял тебя… Но ты еще не все понял. Все сейчас поступают единственно возможным для себя способом. Мы не знаем лучших путей, знаем только свои…
— Я тебя провожу… Не возражай…
— Мне понравился твой чай. Где ты его достаешь? Впрочем, я не знаю, чем Варвара чай заваривает, — корочкой хлеба?..
Ефим надевал пальто, а Ведерников завернул в тряпку стакан гороха, лепешки. Кулечек чая тоже сунул в карман пальто друга.
— Это для Варвары.
На улице метель. За белыми хвостами вихрей они почти не видели друг друга. Чтобы продолжать разговор, нужно было кричать. Где-то рвались снаряды, — снег будто переставал идти, когда слышался тяжелый и глухой удар. То тут, то там на снегу чернели фигуры. Какими жалкими теперь представлялись Ведерникову свои призывы к самоспасению.
Ефим слаб и медлителен. Лицо побледнело от холода. Ведерников на углу улицы трясет его руку. Ефим что-то говорит, но сам понимает, его голос не слышен — пальцем в перчатке показывает на свое горло. Ведерников на глазах друга увидел слезы. Да, ведь они прощаются! Прощаются навсегда…
Вспомнил, как однажды, потеряв в споре терпение, Ефим ему выкрикнул: «Вадим, перестань, наконец, мучить истину!».
21
В середине марта Ведерников встретился с Машей: запиской, засунутой в дверную щель, она предложила встретиться «на том же месте». К этому времени прекращение их встреч он признал предусмотрительным, умным и неизбежным.
Маша по-чужому смотрела в сторону. Она пришла сказать, что они с девочкой уезжают.
— Я прошу тебя все-таки ко мне зайти.
Маша почти прокричала:
— Зачем?! И это невозможно. Лиза дома одна.
— Хорошо, хорошо… — пробормотал Ведерников.
Маша смягчилась:
— Ты можешь меня проводить.
Но завыли сирены: объявление тревоги запоздало — зенитки уже открыли пальбу. Будто чтобы обнажить всю стыдную жизнь истязаемого города, весь район осветило мертвое голубое зарево осветительных бомб. Все черты улицы, домов, лиц сместились и стали похожи на театральный вымысел. На пороге бомбоубежища Ведерникова с Машей толкали, и они подталкивали спускающихся в подвал людей.