Читать «Тихие выселки» онлайн - страница 87

Маша ошеломленно подумала: «Все на меня, за что? Что я им плохого сделала? Гришка мог машину перевернуть, а они за него». Ей стало зябко. Может быть, просто вечера стали холодными, может быть, ложилась роса. Да, ложилась роса. Пруд был белый-белый, будто залит молоком. Кроме тумана, Маша ничего не видела.

3

Андрей Егорович поджидал «газик» на правленческом крыльце. Алексей вот-вот должен был подъехать, но не ехал, где-то запропастился, может, на заправке застрял. Осеннее солнце ласковое, с грустинкой, словно ему было жалко, что не сможет больше светить пятнадцать часов кряду, а станет появляться оно, холодное, всего на каких-нибудь три-четыре часа, да и то если не заслонят тучи; они, тучи, недавно с ним проделали такую шутку: целых две недели прятали от него землю, хлестали по ней дождями, и намокшая почва припахивала гнилью и тленом.

Сырая погода измотала Андрея Егоровича. Всяких дел подоспело невпроворот. Колхозники примутся копать картошку, а дождь тут как тут. Сиди дома и смотри в окно, как небо сеет бледную изморось. И ты ничего переменить не можешь, хоть тресни!

Шел третий день как погода установилась. Было светло и по-осеннему просторно. Деревья, что летом зелеными кронами занавешивали горизонт, обнажились; сквозь паутину ветвей смотрелись поля, освобожденные от них и перепаханные под зябь; лишь слегка красноватая зелень озими вносила какое-то разнообразие. И все же теплое солнце будило тихую радость. Наверно, Низовцев в такую пору не без удовольствия подсчитывал бы, в каких отраслях сделан сдвиг, кого обошли на крутом повороте. Считал бы, если б не Малиновка. Комсорг Нинка Коршунова вышла замуж за парня с карьера и уехала. Ее коровы оказались беспризорными.

А тут непредвиденное. В конце августа, когда, казалось, не греметь громам, не сверкать молниям, налетел бесноватый ураган с немолчным грохотом и ослепляющим огнем; все живое в страхе попряталось; сколько деревьев вырвало с корнем, сколько электрических столбов повалило, проводов порвало; стихии и этого было мало — подожгла в Кузьминском большой двор, отстроенный каких-то два года назад, дождь как плетьми сечет, а двор пылает свечкой, внутри все выгорело, что гореть могло, шиферная крыша рухнула.

Низовцев мыслит на зиму перегнать коров в Малиновку.

На механизацию надеется, клянчит кормораздатчики да транспортеры, а их не дают, говорят: «Нет пока, потерпите зиму, вот включим вас в план — все дадим». Никто не хочет в голову взять, что терпежу нету. И этот двор в Кузьминском… Ну, напасть!

Никогда еще Низовцев не находился в таком положении, как нынешней осенью, ну, бросай все и беги, а куда убежишь? От людей можно скрыться, но от своей совести не скроешься, она везде настигнет — струсил, сбежал…

Подъехал Алексей.

— В Малиновку! — бросил Низовцев.

«Газик» бежал легко — проселок провял. Издали было видно, как каменщики вела кладку стен дома животноводов. Низовцев поругивал себя за то, что слишком долго считал дом второстепенной стройкой. Думал прямо проехать к каменщикам, но заметил у пруда черную «Волгу». Неподалеку от нее сидели трое: двое рядом — дед Макар и крупный мужчина, третий — поодаль, ближе к воде, он, видимо, от нечего делать кидал камешки, «Нашелся, пруд засоряет, не рыбаки ли городские приглядываются?» — с сердцем подумал Низовцев, и, как обычно, им моментально овладело нетерпение выяснить, что за люди; если рыбкой интересуются, то турнет их обязательно.